Радуга — дочь солнца

В кубрике сборы подходили к концу, и оружие уже было вынуто из пирамиды. Койки аккуратно заправлены, за исключением той, на которой спал Спирин. Он мог спать в любое время и в любом месте. К этому все привыкли.

Алексей медленно и спокойно прошел к длинному, обитому линолеумом столу и сел на край банки, широко расставив ноги.

Оставалось еще сорок минут. Алексей, исподлобья оглядывая койки, соображал, без кого он может обойтись в этом походе. Он возьмет только тех, кто необходим ему для выполнения приказа. Лишние жертвы ни к чему. Море все равно не насытишь.

Взгляд его задержался на пулеметчике Перлине. Саша Перлин. Он сидит у окна возле койки и пишет письмо. Он очень любит писать письма. Поначалу это у всех так. Бледный свет из окна освещает его стриженую голову, его юное, еще не тронутое морем лицо. Он очень аккуратный и дисциплинированный, этот молодой пулеметчик. Несомненно, ему наказывала мама быть именно таким. Штормовой комбинезон и все остальное уже сложено у него на койке, он готов в любую минуту занять свой боевой пост и без приказа ни за что его не оставит. «О чем ты думаешь, Саша Перлин?» Вчера он показал фотокарточку белокурой московской десятиклассницы.

— Ты что ж, и на гражданке с ней любовь крутил? — спросил Алексей и сразу понял, что не надо было спрашивать.

— Ну, что вы, товарищ главстаршина. — Саша густо покраснел. — Мы с ней учились в одной школе, а потом сестра мне сообщила, что она хочет со мной переписываться. Я от нее уже пять писем получил, и мы обо всем договорились.

Саша кончил письмо, умело свернул треугольник и написал адрес. Кажется, он завершил все свои дела и сейчас со спокойной совестью будет ждать команды. Он никогда никуда не опаздывает, не курит и стыдливо отворачивается, когда ему подают положенный стакан водки. «Мы с ней обо всем договорились… Они договорились. Подумать только. Эх…»

Алексей встал, не сводя с пулеметчика глаз, обошел длинный стол.

— Сашок, не собирайся, сегодня ты не пойдешь.

Так и есть. Замигал своими девичьими ресницами. Уж лучше бы матом покрыл. Хотя где ему. Негде ему было научиться такому.

— За что, товарищ главстаршина?

— Пулеметчик мне не нужен, Сашок. Погода нелетная. Задание так себе, рядовое, приключений не будет. Вот увидишь, к твоим пулеметам никто и не притронется. Слово командира, Сашок. Я приказал не снимать с них чехлы.

Он все мигает своими ресницами, вот уже и губы задрожали, теперь жди слез.

— Вот что, Сашок, возьми чайник и мигом на камбуз, да скажи, чтоб покрепче.

Проснулся Спирин. Протирает глаза, таращится на переборку, где висит снятый с немецкого транспорта хронометр.

Небритое лицо расплылось в улыбке. Не проспал. Довольный, расчесывает под тельняшкой грудь, до самого горла заросшую густыми волосами. Можно не спешить. Даже побриться успеет. Хорошо.

— Ты тоже не пойдешь, — сказал ему Алексей.

На Спирина это не произвело никакого впечатления. Видимо, спросонья он еще плохо соображал.

— Ты ничего не имеешь против? — участливо, как бы извиняясь за доставленную человеку неприятность, спросил Алексей.

— Начальству виднее, — хрипло и все же с заметным неудовольствием проговорил Спирин.

— Откровенно говоря, мне жаль оставлять вас. Честное слово, Иван Зотыч, мне очень не хочется оставлять вас. Таких грех оставлять на берегу.

Спирин невозмутимо сопел и почесывался. Алексей поймал себя на мысли, что, пожалуй, он не совсем справедлив к этому тяжелому на подъем, неразговорчивому матросу. Ведь если он один раз сплоховал в бою, это еще не значит, что он никудышный. Кажется, он из какой-то курской деревни. Может быть, до войны был передовым колхозником. Кто знает. Жаль, что он ничего о себе не рассказывает. У него нет для этого времени. Уж слишком его одолевает сон. Да, может быть. Все может быть. Но не легко менять свое отношение к людям. Тем более он не собирается это делать сейчас. Разве можно забыть, что из-за него он заподозрил в трусости лейтенанта Соколова, хотя струсил не Соколов, а Спирин, только лейтенант никому не сказал об этом и отвалил на полчаса позднее, чтобы не бросать матроса в тылу у врага. А кто может поручиться, что теперь этот матрос поведет себя по-другому и будет помощником, а не помехой?

Вернулся Саша Перлин с горячим чайником.

— Бачковый кто сегодня? — спросил у него Спирин.

Алексей хлопнул себя по ляжкам и зашелся в оглушительном хохоте. Он так хохотал, что начал неуверенно улыбаться и Саша Перлин, остановившись с чайником посреди кубрика.

— Вот это да! Вот это я понимаю, характер у человека. Не успел проснуться и сразу о еде заботится. Ну и распотешил напоследок, век не забуду.

Алексей взял чайник и налил полную алюминиевую кружку. Горячий, в рот не возьмешь. Отодвинул на край стола. Достал большой трофейный блокнот и сразу стал серьезным, даже чересчур. Вырвал плотный глянцевитый листок.

Пришел боцман, и Алексей, приготовившийся писать, отложил авторучку:

— Ну?

— Порядок, командир.

— Где моторист?

— На боевом посту.

— Добро, боцман. А теперь не мешай. Сегодня я вступаю в партию.