Радуга Над Теокалли

Но она ошибалась. Едва Амантлан открыл глаза, как вспомнил, кто находится у него в доме. Сложности никогда его не пугали, они лишь только разжигали в нем азарт. Он любил бросать вызов судьбе, и в настоящий момент обрадовался, что сможет занятно провести время, оставшееся до очередного похода. "Терпеть не могу скуки, вот уж позабавлюсь!" — радостно потирал он руки, выходя из своей комнаты, и, натыкаясь на предмет своего развлечения. Женщина несла ворох одеял в комнату его матери.

Абсолютно не церемонясь, но не грубо, он быстро втянул к себе спешившую женщину. Резко вздернув подбородок, Иш-Чель попыталась оказать сопротивление, которое только развеселило Амантлана: добыча едва доставала ему до плеча:

— Я подумал, что ты могла изменить свое решение…

— Какое еще решение? — Иш-Чель чувствовала себя спеленатым младенцем в руках строгой няньки, но, тем не менее, пыталась барахтаться и освободиться, чем еще больше разжигала к себе интерес, мужчина принял её сопротивление за игру, легкое кокетство.

— Ну — же, дорогая, ты такая мягкая и хрупкая, — он коснулся легким поцелуем ее шеи, чем вызвал бурю негодования, это его только рассмешило:

— Прекрасно! Ты мне нравишься, и я тебе тоже!

— Убери от меня руки!

— Что…

— Немедленно отпусти меня!

— Ничего не понимаю… — её сопротивление перестало напоминать шутливое заигрывание, и он отпустил женщину, но не выпустил ее руки. Внимательно заглянул в ясные глаза и, к своему удивлению, увидел в них стоявшие слезы, готовые вот-вот скатиться по раскрасневшимся щекам.

— Я причинил тебе боль… — она отрицательно мотнула головой и закусила нижнюю губу, злясь на саму себя, что так глупо не совладала с собой, упустила такой шанс. Амантлан выпустил её руки и легко погладил по правой щеке. Прикосновение было успокаивающим, что еще больше разозлило Иш-Чель.

— Я не собирался тебя обидеть. Скоро ты привыкнешь и…

— Меня заберут из твоего дома.

— Да. Я как-то совершенно упустил это из виду. Тогда тебе действительно не за чем нравиться мне. Иди, выполняй свою работу и прикажи, пусть принесут мне поесть! — Амантлан равнодушно потянулся, словно её здесь не было, и спокойно пошел к озеру.

"Вот ведь дура! " — обругала Иш-Чель себя. "Подвернулся такой, удобный случай, так нет же!"

Она готова была взвыть от досады, как же ей выпутаться? На что надеяться? 0дним за другим самые безумные планы откидывались. Она не могла совершить побег днем — её никуда не выпускали. Ночью дамба, соединяющая остров с материком, тщательно охранялась патрулями и была хорошо освещена, да и вообще она уже не помнила дороги к ней; рядом с их чинампе было много лодок, но ночью их тоже охраняли. Ацтеки и дома жили как на войне, всегда готовые к любым неожиданностям. Плыть вплавь по темной воде, не зная глубины и дальности плаванья, она не рискнула бы даже и днем. Попасть иноземцу в очень хорошо охраняемую страну Анауак было невозможно, а о том, чтобы её покинуть не было и речи.

Улучшать положение необходимо было здесь, и как можно быстрее. Но она не представляла как, очевидно, единственное спасение — хозяин, которого она так опрометчиво оттолкнула! Это в её положении! Иш-Чель перебрала все ругательные слова, которые знала и могла бы применить к себе и своей глупости, но это не могло помочь.

Устав за день, она не могла уснуть и мешала спать соседкам, постоянно поворачиваясь с бока на бок, но самым страшным было не это, и даже не изнуряющие бесконечные мысли. Ужас посетил её в тот момент, когда мать Амантлана в очередной раз увидела, что ей стало плохо после приема пищи. Ишто не стала тратить силы на объяснения с рабыней, а прямиком направилась к сыну.

Разговор почтенная Ишто начала весьма необычно — она залепила своему сыну увесистую оплеуху. К своему несчастью, Амантлан сидел на циновке и правил боевой нож. Реакция сына — безмерное удивление не смогли поколебать её веры в свою правоту, к тому же ей редко удавалось теперь наказать сына за его проделки.

Амантлан от неожиданного удара вскочил на ноги и удивленно посмотрел на мать, а она стояла перед ним, упрев руки в бока, всем видом говоря, что сейчас начнется крупный скандал.

— За что? — сдерживая смех, спросил Амантлан, рука невольно потянулась и потерла место удара. Старость не отняла силы у почтенной женщины, а это радовало.

— А ты не знаешь? — ласковый тон матери его насторожил.

— Ну — у… Есть… — Амантлан терялся в догадках.

— Вот именно, что — есть! В нашем роду ни один мужчина, а они все были мужчинами, не позволял своим детям рождаться, где попало!

— Да. А я здесь причем?

— Если бы ты был ни при чем, то я не стала бы с тобой разговаривать, нашла бы с кем вести этот разговор!

— И все же, мне очень даже кажется, что ты ошибаешься, матушка.

— Амантлан, я молчала, когда ты крутил любовь с женщинами из дворца…

— Матушка, зачем же так громко? — Амантлан оглянулся, но слуг под дверью не оказалось, он успокоился.

— Затем, что ты забываешь свой прямой долг! У тебя три сестры и ни одного брата, а ты не заимел ни одной жены!