Радуга над Теокалли (СИ)

Для некоторых рабов путь заканчивался в каком-нибудь придорожном поместье. Довольный сделкой, мешик нагружал оставшихся пленников большими тюками с выменянным добром, чем значительно снижал скорость продвижения. Этих счастливцевоставшиеся в веренице рабыпровожали с тоской и завистью, продолжая путь в неизвестность. Ведь никто не знал, как распорядятся ими хозяева, но было известно, что большую часть пленных воины отправят на заклание кровожадным богам Уицилопочтли и Тлалоку, как того требовал обычай. И это после тех мук, которые они вынесли в дороге! Но многим было уже все равно, Иш-Чель иногда вглядывалась в лица молодых мужчин, не успевших сложить головы, защищая семьи и дома, на них читалась решимость ни при каких обстоятельствах не служить мешикам. Такие уверенно и добровольно примут смерть на теокалли. Другие же, утомлённые дорогой и неизвестностью, переставали бороться за жизнь, решив поскорее подставить голову под дубинку.

Иш-Чель не принадлежала ни к одной из групп, она не могла объяснить себе, откуда в ней проявлялась дикая, просто животная жажда жить, невзирая на окружающий ад. Откудав хрупкой и изнеженной женщине берутся силы, толкающие вперёд, когда у хорошо подготовленных воиновони заканчивались? Каждое утро она вставала на израненные и ноющие ноги, чтобы вновь бросить вызов злобствующему солнцу и изматывающей дороге, которые стали её личными врагами… Она решительно боролась, настойчиво отгораживаясь от всего, что могло помешать ей выжить.

Теночтитлан появился внезапно. Глазам предстала ослепительно красивая, переливающаяся яркими красками низменность с бескрайним озером в центре, окружённая со всех сторон горными вершинами. Некоторые из них искрились снегом, а одна – Попокатепетль – дышала, выбрасывая в лазурное небо чёрный дым. Посреди огромного озера блестела, до боли в глазах, белоснежная, пугающая своими размерами столица Анауака, утопающая в зелени и цветах.

"Прибыли", - пронёсся слабый вздох временного облегчения среди рабов. Караван спустился вниз, и мешики занялись сортировкой добычи. Это послужило началом громких криков, рыданий и причитаний расстающихся навсегда родственников.

Иш-Чель смотрела на прощание рабов спокойно – и ей некого, и её некому оплакивать, разрывая и так уже истерзанное сердце. А ещё одного испытания на прочность она бы не выдержала. Мелькнула неожиданная мысль: если её богиня уберегла от гибели во время страшного пути, то и здесь не отправят сразу на жертвенник. Поэтому она спокойно и уверенно ступила на дамбу, ведущую в Теночтитлан, и стала с интересом рассматривать всё, что попадалось, невольно восхищаясь, и, как любой пленный, запоминала дорогу. А вдруг пригодится?

Камни дамбы строители плотно пригнали друг к другу, а всего их было три – еще две виднелись вдали, соединяя город с другими берегами озера. Тысячи ног, следующих в город и из него, отполировали их до блеска.

Стены домов Теночтитлана утопали в зелени садов, а лёгкий ветерок доносил аромат цветов, растущих прямо на воде. Мешики окружили центр города, где располагались храмы, дворец правителя и дома особо знатных граждан, плавучими островками. На каждом был построен дом в окружении сада, цветника либо огорода, который мог прокормить семью. Излишки отвозились на рынки по каналам между чинампе – это название Иш-Чель узнала уже потом. Каналы служили улицами городу из островов, а небольшие мостики соединяли дворы в квартал, принадлежащий отдельному роду, с определённым занятием.

Над центральным островом высилась громада Великого храма, торжественно возвышались башни – их Иш-Чель насчитала около трёх десятков, а потом бросила это занятие.

Вдоль дамбына равном расстояниирасполагались небольшие тростниковые хижины. Из одной, мимо которой они проходили, вышел мешик. Он спокойно расправил широкий расшитый пояс красного цвета и белую набедренную повязку. Откинув небрежным, но ловким жестом короткий плащ, мужчина постоял, пропуская их караван, перешёл на другую сторону дамбы, спустился к озеру и отплыл в лодке, груженной охапками цветов. Хижины оказались обычным отхожим местом.

Всё ближе город, и вотнаконецнога Иш-Чель ступила на твёрдую землю острова. Они прибыли…

Караван повернул вправо, проходя по краю большой площади, которая сливалась с ещё одной, где возвышался Великий храм. Спутники Иш-Чель потрясённо крутили головами, а их вели дальше, мимо высоких стен, за которыми слышались подбадривающие крики – судя по всему, там занимались спортом.

Из-за следующих стен, вдоль которых они шли, доносился такой многоголосый и характерный шум, что спутать сооружение нельзя было ни с чем – это был огромный рынок, на который немедленно свернула, отделившись от общего каравана, большая группа мешиков с рабами.

Чем дальше оставалась грозная пирамида Великого храма, тем веселее становились рабы – они ещё будут жить! А поэтому все с интересом глазели на многочисленные товары, которые выставили в лавках прямо у жилищ торговцы и ремесленники.