Радуга над Теокалли (СИ)

Страшен первый шаг, но она его уже сделала. Терять нечего. Жизнь важнее позора и чести.

– Значит, несколько лет назад мне было достаточно отправить любого твоего соплеменника на теокалли, и ты легла бы на мою циновку?! А я-то… – Амантлан спохватился и не стал заканчивать обвинительную фразу, решив, что нельзя показывать горечь разочарования. А ему действительно было обидно при воспоминании, как он бился, пытаясь найти способ не только соблазнить её, но и спасти жизнь. Оказывается, всё намного проще.

– Возможно… – Иш-Чель грустно вздохнула, совершенно не подозревая, что творилось в душе Амантлана, который стряхнул с себя похмелье и быстрыми шагами мерил комнату.

– Ступай, я попробую помочь твоему брату. Вечером мы с тобой закончим нашу сделку… – последние слова Амантлан добавил только, чтобы Иш-Чель мучилась. Он просто мстил ей, понимая, что это жестоко, но хотелосьзаставить её страдать.

Борясь с головной болью, он отправился в центр города. У подножия теокалли стояли военнопленные. С трудом ему удалось вспомнить имя брата Иш-Чель. Пришлось признаться, он не знал, как выполнить обещание, но уже разгорелся азарт – во что бы то ни стало вырвать человека из рук жрецов, перехитрить их.

Он внимательно присматривался к копошащейся массе рабов, пытаясь угадать, кто из них брат Иш-Чель, но ни в ком не находил никакого сходства.

– Кулькан… Кулькан… Кулькан, – повторял он на каждом шагу, внимательно смотря по сторонам, ловя реакцию на свой зов. Но рабы были настолько измучены ожиданием участи, что ни одна чёрточка не дрогнула на лицах. Скоро ему это надоело. Он остановился и задумался. Возможно, допустил какую-то ошибку, и эти рабы его не понимают. Пока бродил, на теокалли поднялось уже несколько десятков человек, необходимо было действовать решительнее, иначе брат Иш-Чель взойдёт на жертвенник раньше, чем до него доберётся спаситель.

Амантлан схватил за волосы ближайшего майя и придвинул к нему свою голову в маске со зверским оскалом ягуара. Впрочем, под ней лицо самого Амантлана также не выражало благодушия.

– Кулькан! – голос война напоминал больше рык животного, к тому же он, для пущей убедительности, хорошенько тряхнул майя.

Пленный испуганно вздрогнул. Злобная маска и голос возымели необходимое действие, и несчастный указал на юношу, сидящего недалеко от них. Амантлан отпустил жертву и быстро подошёл к тому, кого искал так долго.

– Кулькан? – немного смягчил тон предводитель ягуаров. Юноша поднял на него глаза и спокойно осмотрел с головы до ног, вкладывая во взгляд интерес, презрение и удивление, затем невозмутимо кивнул и отвернулся, но Амантлан успел заметить живой огонёк в глазах.

– Этот человек пойдёт со мною, отвяжите его! – приказал он своим людям, которые неотступно следовали за ним.

Самое главное – найти Кулькана – было сделано, осталось теперь вызволить из лап жрецов и фанатиков.

Гордо выпятив грудь, придав лицу и осанке важность едва ли не первого человека государства, Амантлан прошествовал со своей свитой к подножию храма. Там столпились мелкие служители и младшие жрецы, в обязанности которых входил отбор рабов для жертвоприношений текущего дня. Абсолютно безошибочно, одним взглядом опытного военачальника он сумел определить среди всей массы самого алчного.

Им оказался тщедушный угловатый старичок с фанатичным блеском в глазах и трясущимися руками. Очевидно, слабое здоровье не позволило ему стать не только воином, но и продвинуться по иерархической лестнице среди жрецов. Но именно это послужило развитию его алчности.

– Знаком ли я тебе, служитель бога? – гордо вскинул голову Амантлан.

Жрец лукаво скрыл улыбку и потёр ладонь о ладонь, поклонившись почти до земли, скромно потупив глаза. Сердце его подпрыгнуло в предчувствии наживы.

– Мне нужен этот раб…

– О, мой господин, величайший военачальник, звезда Анауака, наша надежда, он принадлежит Уицилопочтли! Прости за грустную весть…

– Здесь бирюза, на неё ты сможешь обменять для бога десять пленниковвместо одного, – Амантлан высыпал из кожаного мешочка камни в протянутые ладони жреца. Считая сделку свершившейся, так же гордо и надменно он кивнул своим людям. Процессия удалилась.

* * *

"Сделка есть сделка…" – в глубине души Иш-Чель попеременно уговариваласебя и спорила с гордостью, совестью и ненавистью.

Причёмпоследние иногда брали над ней верх. Впервые Иш-Чель ощутила душевное спокойствие, когда Амантлан вернулся домой, ведя Кулькана. Он выполнил своё обещание. Она не знала, как ему удалось вырвать брата из лап жрецов, но, обнимая худое тело Кулькана, чувствовала, что жертва, взамен, не стоит и десятой части радости.

Кулькан был хмур, голоден и зол. Внимательно оглядев сестру, не упустил из вида богатую одежду и драгоценности на её шее.

– Ты не бедствуешь…

– Это имеет какое-то значение? Главное, что ты жив!

– И что мне с этим теперь делать? Быть рабом у твоего благодетеля?