Радуга над Теокалли (СИ)

Иш-Чель повернулась и внимательно посмотрела на Амантлана, который невозмутимо пил октли прямо из горла кувшина. Ей, пока брат не задал вопроса, совершенно не приходило в голову, что будет после спасения. Судьба Кулькана зависела от прихоти мужа.

– Что будет с моим братом?

Амантлан спокойно поставил кувшин, медленно повернулся, по привычке пожал плечами и лениво, явно притворяясь, чтобы выгадать время, протянул:

– А что с ним должно быть? Я могу его оставить в нашем доме, могу сделать тлаймати на свободных землях, но ведь тем самым я поставлю нашу семью под удар. Что же мне с ним делать, дорогая? Пожалуй, лучше отправить домой. Но предупреждаю, Кулькан, если ты попытаешься ещё раз выступить против Анауака, я своими руками привяжу тебя к жертвеннику!

Иш-Чель перевела слова мужа. Кулькан настолько растерялся, переглядываясь с сестрой, что не заметил, как Амантлан быстрыми шагами, дабы скрыть раздражение, вышел из комнаты. Брат и сестра в полном недоумении смотрели друг на друга. Первым подал признаки жизни Кулькан, он кашлянул и покачал головой.

– Да, ты не только не бедствуешь, сестра, но и живёшь с таким человеком…

– Кулькан, брат мой, позволь мне за тобой поухаживать… Ты голоден, устал. Я познакомлю тебя кое с кем!

– С ещё одним Амантланом?

– Почти угадал. Пойдём! – ласковая рука Иш-Чель скользнула в руку брата и повела за собой.

Когда Кулькан выкупался в озере и был сыто накормлен, сестра провела его к сыну.

– Это твой ребёнок? – изумлённо поднял малыша на руки Кулькан.

– Наш с Кинич-Ахава.

– А твой хозяин знает?.. Или ты его обманула?

Иш-Чель печально покачала головой, вспомнив прошлое.

– С самого начала Амантлан пытался меня спасти, а когда узнал, что будет ребёнок, то совершил брачный обряд без моего согласия, только чтобы нас не отобрали и не принесли в жертву.

– А он не так плох, этот Амантлан. Я бы никогда не подумал, что ему свойственны человеческие чувства. Наверное, он тебя любит, если спас от жрецов, и меня тоже…

– Я только считаюсь его женой.

– Ты думаешь, он действительно отправит меня домой?

– Не знаю. Амантлан никогда не обещает, он просто делает, что считает нужным, вот и всё. Но это ему под силу, будем молиться, чтобы боги послали нам удачу…

– После всего, что со мною произошло, меня и палкой на теокалли не загонишь! – Кулькан поиграл с племянником, и незаметно уснул.

Иш-Чель тихо выскользнула и направилась в покои хозяина. Она шла тихо. Было уже за полночь.

Комната Амантлана освещалась только огнём из очага, и ей пришлось привыкнуть к полумраку, прежде чем сделать хоть один шаг с порога. Убедившись, что Амантлан лежит и спит, она собралась с духом и направилась к нему, уже ясно различая очертания спящего хозяина. Когда до него оставалась пара шагов, её остановил совершенно бодрый голос:

– Зачем ты пришла, женщина?

– Почему ты никогда не называешь меня по имени?

– А мне позволена такая милость?

– Ты – мой господин и вправе называть меня, как тебе угодно…

– Я и называю – женщина.

– Хорошо.

– Ты пришла за этим и меня разбудила? – он присел, одеяло сползло, и Иш-Чель невольно уставилась на его мощный торс. Амантлан окинул её насмешливым взглядом, отчего, помимо воли, женщина залилась багровым румянцем, представляя, как глупо она выглядит.

– Да, я пришла, чтобы закончить нашу сделку! – её гордо вскинутая голова сказала Амантлану больше, чем слова, но ничуть не смутила.

Опять на его губах играла насмешливая улыбка, которая временами её страшно злила.

– Какое похвальное рвение, женщина… Но боюсь, ты напутала… – теперь в его глазах читалось нечто совсем непонятное. – Я не старец убогий, что ловит любую возможность получить в постель молодую женщину! Уходи, не мешай мне спать!.. Вокруг достаточно ласковых и нежных девушек, которые приходят сами, а не из чувства долга. Убирайся, иначе я позову людей! – последние слова Иш-Чель слышала, когда уже была в проходе.

"Паршивый пёс!.. Как же я тебя ненавижу!" – Иш-Чель со всего маху упала на постель, едва не разбудив брата и сына.

Рой мыслей крутился в голове, но ни одна не могла подсказать, как убить мужа. Только совсем под утро прохлада позволила забыться сном.

Пока Иш-Чель занималась братом, Амантлан не спал, а уж после её ухода тем болеене мог уснуть. До самого утра он мерил комнату шагами, от стены до маленького окошка во дворик, обзывал себя последним дураком, шептал проклятья и обречённо мотал головой, с тоской смотря в дверной проем, где скрылась Иш-Чель. Несколько раз Храбрый Ягуар порывался выйти и найти её, тогда бы свершилось то, о чём мечтал так часто по ночам, и что ему подарили боги, но он оттолкнул. Гордость брала своё, он сжимал руками деревянную перегородку, закрывающую окно, передавая ей силу неутолённой страсти и боли. В очередной раз бросал взгляд на луну и обречённо шептал:

– Мне не нужна твоя благодарность… она хуже ножа, мне нужна твоя любовь… Ты нужна мне, Иш-Чель, но – вся, без остатка…

* * *