Радуга над Теокалли (СИ)

Амантлан не напрасно переживал о предстоящих днях до начала похода. Его, промучившегося ночью от бессонницы, с трудом терпящего головную боль от выпитого вечером октли, разбудил тихий плач той, о которой так долго и страстно мечтал на рассвете.

Трудно представить изумление мужчины, обнаружившего у постели предмет своего вожделения в тот момент, когда он меньше всего о нем думает и желает видеть. Выпитое октли не делало Амантлана привлекательным, единственным желанием его было засунуть голову под одеяло и вообще никого и ничего не слышать! А тут… Иш-Чель и вся в слезах… что может быть ужасней в утренний час для больного человека? Но отмахнуться от неё Амантлан не мог. Где-то в подсознании встрепенулась испуганная мысль – с любимой женщиной приключилась беда. Ведь иначе она ни за что не пришла бы в его комнату сама и не посмела разбудить. С трудом мужчина разомкнул тяжёлые веки и обрадовался – свет с улицы не столь ярок. Глазам больно, но не настолько, чтобы нельзя их держать открытыми и сфокусировать на женщине, примостившейся скромно в изножье постели.

Увидев, что Амантлан подал признаки жизни, но, не надеясь на удачу, а также страшась гнева, Иш-Чель робко посмотрела на него.

– Что случилось? – спросил осипшим голосом Амантлан, мечтая, чтобы причиной прерванного сна был чисто женский пустяк.

Но мечтам в этот день не суждено было сбыться. Всхлипнув последний раз, Иш-Чель взяла себя в руки и дрожащим голосом стала рассказывать:

– Когда закончился праздник, я отправилась домой. Мне пришлось идти мимо рынка. Там стояли пленные воины-майя… И я… я…

– Ну? – Амантлан был вынужден признаться, что Иш-Чель довольно коротко излагает свою проблему. А это значит, что он скоро сможет опять лечь отдыхать, и тут заминка стала раздражать.

Сердитое лицо Амантлана подтолкнуло Иш-Чель собраться с силами и не прерывать рассказа, не выводить из себя хозяина, который, судя по тону, совершенно не рад её присутствию:

– Там стояли воины-майя, их отправляли на теокалли… А среди них мой брат Кулькан…

Иш-Чель замолчала. Господин, который в настоящий момент, боролся с головной болью, несколько рассеянно ответил ей непонимающим взглядом из-под опухших век. С трудом разжав пересохшие губы, он задал совершенно нелепый, по её мнению, вопрос:

– А ты уверена в том, что это твой брат, женщина?

– Конечно! Я разговаривала с ним! Их схватили на границе!

– Позвольте узнать, что делал на нашей границе потомок Кокомо? Ведь земли твоего отца находятся довольно далеко? Почему ты молчишь, женщина, и что ты от меня хочешь?

– Он мой брат и его принесут в жертву…

– Разумеется. Кроме того, он взрослый мужчина, военная добыча, захватили их на наших землях, как я понял из столь краткого рассказа? – полу утверждая Амантлан присел и насмешливо, пересиливая головную боль, продолжил: – Его постигнет участь нарушителя границы Анауака. Думаю, он знал, на что идёт.

– Но это мой брат, господин, мой родной брат, и ради его жизни я готова на всё… – последние слова Иш-Чель почти прошептала, испугавшись сказанного.

Амантлан, напротив, мгновенно прогнал хмель и вперил взгляд в покорно склонившуюся к своим коленям женщину. Он протянул руку и мягко поднялеё голову.

Иш-Чель закрыла глаза – она боялась, но сама не знала, чего: за себя, за слова или за жизнь брата. Неожиданная встреча испугала её, а переживания вынуждали действовать. И вот теперь, с одной стороны, ей было стыдно так откровенно себя предлагать, с другой – Кулькан её брат.

Амантлан внимательно наблюдал за переменой теней на лице Иш-Чель, он видел, как она мучительно пытается удержать себя в руках; насколько напряжена, но не испытывал ни жалости, ни удовольствия. Поэтому сердито тряхнул рукой, заставив Иш-Чель посмотреть на себя.

– Насколько "на все" ты готова пойти, женщина?

Глаза, которые были до этой минуты почти мутными от слез, мгновенно засияли. Они стали так чисты и прозрачны, передавая решимость и любовь, спрятанные до сих пор глубоко-глубоко в сердце женщины, что обрели необыкновенный тёмный оттенок бирюзы. Она осознавала, что предлагает. Не он, а она смутила мужчину, который ощутил неловкость. Совершенно не так Амантлан мечтал получить желаемое. И ему стало тошно от собственной власти и могущества – гадко покупать любовь. Хотя в настоящем случае о любви речи не шло – женщина готова расплатиться собой за услугу, а сам он ей безразличени, возможно, по-прежнему противен.

Мимолётное неудовольствие мелькнуло на его лице, и Иш-Чель умоляюще сложила руки, снова попросив:

– Мой господин, прошу вас всеми богами, не отказывайте мне!

– Это что, будет продолжаться каждый раз, как только ты встретишь соплеменника?!

– Но он мой брат!

– И сколько их у тебя? Это я на будущее.

– Много, – Иш-Чель опустила голову, предвидя, что услышит в ответ.

– И каждый раз ты будешь приходить ко мне, и предлагать себя в обмен на их жизнь? – Амантлана, казалось, ситуация начала веселить. На самом же делебыло не до смеха.

– Если будет нужно, то да, – Иш-Чель была унижена и оскорблена, но настроена выторговать свободу для брата любой ценой.