Радужная Нить

То ли ловушка, поставленная моему недоброжелателю, оказалась слишком явной, то ли последний отказался от затеи умертвить меня во сне — не знаю. Но попытки напасть на меня в Юме, равно как и с помощью сикигами, больше не повторялись.

Так миновали два дня. В Суми мы искупались и заночевали, пополнив запасы продовольствия и прикупив несколько крестьянских покрывал, поскольку отряд наш увеличился в числе, а ночи оказались прохладнее, чем мы надеялись. Там же состоялся совет. Решение направиться в Тоси через побережье, окольным путём, следовало пересмотреть. После того, как бумажные человечки поплыли на север, по направлению к Тоси, мои помыслы были отданы лишь этой загадке. Я не знаком с уроженцами Северной Столицы. Кто же тот враг, что так усердно стремился лишить меня жизни? Неужели Хономару втянули в какую-то клановую вражду, и теперь пытаются уязвить через младшего брата? Несложно разузнать, что он сильно ко мне привязан. Ничего другого я вообразить не смог.

Волнение за Хоно послужило последней каплей — мы сошлись на том, чтобы не тратить время на обходные дороги и направиться прямиком в Тоси. Тем самым отказавшись от мысли держаться от реки на почтительном расстоянии. Ясу подверг выкладки Ю сомнениям, а сам я, поразмыслив над последними событиями, пришёл к выводу, что зловещая цепочка Сил замкнулась, и всё страшное уже произошло. Юмеми не смог опровергнуть наши доводы. Он лишь покачал головой, когда решение было принято.

Сначала мы думали перебраться на противоположную сторону Мидорикавы, чтобы ехать тем трактом, которым путешествуют простолюдины. Там и поселков больше, и дорога набитая. Подкатили поутру к воротам, ведущим на восток, к мосту — и тут нас окликнула стража, до сих пор не сбежавшая из захудалого городишки вопреки моим ожиданиям. Наверно, потому, что Центральная Столица под самым боком.

— Повертайте, господа хорошие! Прощения просим, значицца, но проезда нету, — раздался крик, и я высунулся из повозки.

— А что случилось?

— Мост починяют!

— Мост? — удивился я.

— Да половодьем снесло к праотцам, — досадливо махнул рукой широченный в плечах и животе верзила, — ещё по Тёмному Металлу. Вот и починяют до сих пор.

— Отчего ж так неспешно? — я вылез наружу, посмотрел вперёд и возмутился. Ну не развал ли в стране? Мост непроезжий, представляет собой один лишь настил с деревянным ограждением, чтобы люди по очереди переходили. И ни одного плотника! Разве такая рань, чтобы к работе ещё не приступали?

— А своими силами-то поди, выстрой, — невозмутимо и без малейших признаков почтительности огрызнулся стражник. — Подчистую снесло, а это ж сколько трудов! Поди, и другие заботы есть. Вот мы всё ждали, что в Столице зашевелятся, да тут ёкая дождёшься… — он сплюнул под ноги, не смущаясь присутствием придворных особ. Хотя по повозке сразу видно, кто внутри обретается. Я решил не придавать значения — пора привыкать, не последний неотесанный чурбан на нашем долгом пути.

— И что, никакой переправы? — уточнил я.

— Не, ну лодки есть! Некоторые — так даже плавают, — осклабился тот. — Да только на такую гору добра цельный корабль с шёлковыми парусами нужон. Так что извиняйте. Может, спустите повозку на воду да руками погребёте?

Я жестом остановил Ясу, высунувшегося, чтобы дать наглецу хороший урок вежливости, ледяным голосом поблагодарил собеседника и приказал Мэй поворачивать обратно. А что ещё делать? Раньше-то я и вообразить не мог, что буду выслушивать от черни поношения и молчать в ответ. Но что-то подсказывало: лучше не связываться, на всех лающих шавок камней не напасёшься. Как говорил дедушка, "крестьянин по комару хлещет, а правитель болото осушает". А комаров развелось преизрядно, как я погляжу…

Отобедав в уже знакомой гостинице, мы продолжили движение по той же императорской дороге, что привела нас сюда. Видимо, понравились мы ей, отпускать не желает. Обидно видеть по другую сторону реки городки, крупные посёлки и отличный торговый тракт, но что поделать…

Вечером следующего дня мы разбили лагерь меж отрогами последних пологих холмов гряды Рику, на безопасном расстоянии от отвесного, но не лишённого уступов обрыва, под которым струилась Мидорикава. Юмеми строго-настрого запретил мне спускаться, напоминая, что всё началось в тот самый миг, когда я приблизился к реке. Да и сикигами были пущены неизвестным злоумышленником по волнам. "Совпадение или нет", — пояснил он, — "а лучшая защита — это предосторожность". Так что к воде я не подходил даже ради умывания, благословляя усердие Мэй, не ленившейся принести мне котелок-другой. Если с наступлением жары опасность не испарится, я умру от зависти к попутчикам при первом же их купании.

Впрочем, пока желающих окунуться не наблюдалось. С северных болот дул злой пронизывающий ветер, покрывающий кожу мурашками. Распряжённые волы обеспокоенно, с жалобным рёвом, топтались на месте. Тоже замёрзли, бедолаги. Нам пришлось объединить усилия, чтобы перегнать животных в самое тихое, защищённое от холодных порывов местечко, и там спутать ноги.