Радужные листики

— Моя бабушка тоже сердится, она посчитала, что вы — хорошая, человечная девочка, а оказывается, что это не так.

— Ну знаете, что, — рассердилась Маша, — в конце концов, это наш участок, и вы на него никаких прав не имеете. Не нравится тут жить, переместитесь куда–нибудь подальше, хоть на луг, там и цветов больше будет. Я сделала всё, что могла, чтобы не шуметь, но ничего не вышло. Так что теперь потерпите, мне недолго осталось. Вот докошу лопуховые заросли и всё.

От этих последних Машиных слов глаза у Крота увеличились от ужаса, он замахал передними лапками, крича:

— Только не эти лопухи! Только не эти лопухи! Их косить никак нельзя! Они — наше достояние, мы этими лопухами знамениты на всю округу. Мы без них пропадём. Милая, добрая девочка, умоляю вас, очень прошу, всё что угодно, но только не эти лопухи, ну пожалуйста! Шумите, сколько угодно, мы переживём, но только не эти лопухи!

— А что же в них такого, — удивилась Маша, — лопухи как лопухи, везде такие растут.

— Растут то они везде, а вот таких больше нигде нет, — затараторил Крот. Он так перепугался, что совершенно забыл о том, что распространяться о замечательных свойствах этих лопухов совершенно не стоит. — Это радужные лопухи — редчайшее растение. У них под большим зелёным листом прячется радужный листик, радужный потому, что повторяет все цвета радуги. У одних он красный, у других жёлтый, у третьих — фиолетовый. И каждый листик, если его высушить, а потом прожевать оказывает какое–либо очень важное действие. Вот, например, если съесть фиолетовый, то можно понимать и говорить на языке всех животных.

— Поэтому мы с вами и разговариваем? — удивилась Маша.

— Именно поэтому, — подтвердил Крот. — Если съесть красный — то многократно увеличиваются сила и выносливость, правда ненадолго. Если съесть оранжевый — то многократно возрастают мыслительные способности, правда тоже ненадолго. Жёлтый — вы невидимы, зелёный в виде трилистника излечивает от болезней, заживляет раны. Голубой — можете уменьшиться в три раза, а синий — в три раза увеличиться. Правда тут главное — не перепутать. В засушенном виде синий и голубой практически одного цвета.

— Потрясающе, — произнесла Маша. — Вот бы мне в школу оранжевый и на физкультуру красный.

— Вот поэтому — это настоящее сокровище, — продолжил Крот. — О нём никто не должен знать, а мы — кроты — уже много, много лет являемся его хранителями.

— А почему нельзя всем об этом рассказать, — спросила Маша, — ведь сколько больных можно спасти, спасателям будет удобно уменьшаться, чтобы попадать в завалы, учёным будет лучше думаться, много хорошего и полезного можно будет изобрести.

— Увы, нельзя, — сказал Крот, — рядом с хорошим всегда уживается плохое, и такие возможности, если станут доступны не тому, могут принести много–много бед. Вы уже встречали здесь большого рыжего кота?

— Да, он у нас рыбу украл.

— А у нас он кротов ворует, — понизив голос произнёс Крот. — Страшный злодей. Недавно я тащил червячную колбасу и два засушенных листочка — синий и голубой, а он как–то подстерёг меня и схватил. Пасть разинул и собирался уже съесть, а я ему всё, что тащил и швырнул в неё. Колбасу не жалко, новую наделали, а вот листики такие редкие пропали. Но что было с котом! Вначале он увеличился в три раза. Представьте себе такое чудовище: глазищи сверкают, рычит, из пасти чуть ли не дым, да и несёт оттуда жутко. Он сам не ожидал такого, и лапу разжал, а я тут же в нору. Это был синий листик. Но тут же подействовал голубой — кот уменьшился обратно. Ну и страху я натерпелся. Так что лучше о листиках пусть знают поменьше.

Маша подошла к лопухам, присела на корточки и стала разглядывать под большими листьями. Но все были лопухи как лопухи, и только на одном она заметила один маленький зелёный трилистник.

— Ой! — обрадованно воскликнула она, — а можно я его съем, а то очень пятку натёрла, болит.

— Не получится, — ответил Крот, — собирать его нужно только в определённое время, он действует только в засушенном виде, а как и сколько дней сушить — большая тайна, мне ещё бабушка её не открыла. А Вам пока сгодится лист подорожника.

Крот сорвал подорожник и протянул его Маше.

— Спасибо, — сказала девочка, и засунула подорожник под пятку. — Ну нельзя, так нельзя.

— А теперь, — потребовал Крот, — поклянитесь мне самой нерушимой клятвой, что НИКОГДА, НИКОМУ, НИГДЕ и НИКАК не раскроете тайну радужных лопухов.

Маша задумалась. Какая же клятва может быть самой нерушимой? Наверное, такая, которую ещё никогда не нарушали.

— Клянусь тем, что решение любой задачи занимает больше времени, чем проверка правильности решения.

— И это самая страшная клятва? — удивился Крот.

— Конечно, — ответила Маша, которая любила посещать школьный математический кружок, — это одна из семи задач тысячелетия, над которой много лет безуспешно бьются математики всего мира.

Крот смотрел на Машу с непонимающим видом.