RAEM-мои позывные

Жизнь текла спокойно и размеренно. Метео и радиосвязь были основной работой, но, чтобы это осуществлять, надо было делать уйму всякой работы. Поварские дела попрежнему остались за мной. По сравнению с Оловянным не хватало многих продуктов, и поэтому наше меню не блистало разносолами. Был хлеб, каша, сгущенное молоко, галеты и чай. Тот же полярный суп из мясных консервов со жменькой сушеного лука не сходил с нашего стола.

Вскоре первый медведь оказался долгожданным и дорогим гостем.

Медвежья охота мною уже ранее описана, но охотничьи подвиги на Домашнем стоят того, чтобы о них рассказать.

Во-первых, мы никуда и никогда на охоту не ходили. Зачем же, ведь медведи сами придут к нам. Наше дело было проще простого – изредка посматривать в окошки. Появление очередного зверя никаких эмоций не вызывало.

Он шел со стороны моря. Время было обеденное, уже кипел суп.

– Слушай, давай поедим суп, он медленно идет, мы успеем.

Молча хлебали суп, к окну и не подходили. Надо пойти помешать кашу, чтобы не подгорела, ну, и конечно, попутно взглянуть в окно. – Идет?

– Идет. Знаешь что? Мы успеем и кашу съесть. Потом убьем медведя, разделаем его, помоемся, а потом уж будем чай пить.

Мы делали то, что явно не следует делать, – делили шкуру неубитого медведя. А дальше все было очень просто. Открывалась большая, низкая форточка. На двойную раму окна клалась винтовка. Вот и все приготовления к: охоте. Можно было еще закурить в ожидании зверя. Между домом и крепким сугробом был узкий проход. Подходя к дому, медведь попадал в мертвую зону, и мы его не видели. Ну, а кончалось тем, что он появлялся на гребне сугроба и с любопытством смотрел на нас. Расстояние – полтора метра. Одним выстрелом обычно заканчивалась охота. Затем – нудная и грязная работа по разделке медведя.

Совсем плохо было у нас с витаминами. При разделке туши, вытащив кишки, кружкой черпали кровь и, круто посолив, пили ее – вместо молока. Нельзя ведь забывать и о цинге.

Свежее мясо было большим подспорьем. Конечно, это не телятина – сильно отдает рыбой. Надо острым ножом резать мясо по волокну и стараться выковыривать как можно больше белых комочков, похожих на рисовые зерна – это жир, от него и запах. А лучше всего вымачивать мясо целые сутки в уксусе. Бифштексы были феноменальной величины. И были они с кровью и сушеным луком.

Частенько утром у дверей мы обнаруживали следы медведей. Нашим счастьем была крепкая задвижка, а для медведя – наш крепкий сон.

Первое мая встретили достойно, как полагается. День был серый, сильно мела пурга. Все же Мехреньгин залез на крышу и водрузил флаг, а я внизу в единственном числе изображал первомайскую демонстрацию. Два одиноких винтовочных выстрела были салютом. За обедом поделили и съели единственную плитку шоколада. Чертыхаясь, обменялись мнениями на тему о том, что нет ни капли выпить. Вероятно, для нас обоих, не считая детских лет, этот Первомай был редчайшим – без выпивки.

Вечером было светло – уже вступало в силу круглосуточное солнце. Сев за приемник, стал слушать Москву. Передавали «Кармен». Я оперу вообще не люблю. Во-первых, трудно понять слова, и, во-вторых, если кто-нибудь умирает, то ужасно долго и нудно верещит, делясь своими переживаниями.

В старые времена существовала пародийная опера «Вампука». Я был мал и сам «Вампуку» не видел. Помню только две строки:

«Дон Диего близко, ему с горы спускаться склизко».

А вот «Кармен» и «Евгений Онегин» – действительно стоящие оперы. Оперев голову на руку и закрыв глаза, я пригорюнился. Ну как же…

«Кармен» навевает всякие несостоятельные желания. В Москве праздник, девушки, как мотыльки, вылупились из своих зимних, не очень цветастых коконов и теперь поражают нашего брата своим весенним видом. На углах торгуют букетиками подснежников, милиция гоняет этих торговцев, но так, больше проформы ради…

Разве весну прогонишь?

А у нас? Одна комната, партнер еще рта не открыл, а ты уже знаешь, что он скажет, давным-давно иссяк запас древнейших анекдотов – таких старых, за рассказывание которых, как известно Каин убил Авеля, пахнет бензином и медвежатиной… Завтра и послезавтра все то же самое… Открываю глаза и в одном метре, за окном, вижу морду медведя. Не двигаясь, не убирая руки и продолжая слушать оперу, говорю:

– Коля, на меня медведь смотрит. Давай-ка… Слышу, как Мехреньгин заклацкал затвором винтовки, открыл форточку, и грохнул выстрел.

«Кармен» дослушать не удалось. Взмахнув навахой, Хосе убил Кармен, а Мехреньгин – медведя.

Определенных рабочих часов у нас не было. Мы были как на казарменном положении. Вставали в шесть, чтобы вовремя дать погоду. Затем откапывали занесенную дверь и уголь, топили плиту, готовили нехитрый обед, отвечали на всякие телеграфные запросы, стирали бельишко, постреливали медведей, писали коротенькие корреспонденции в газеты, слушали радио и читали.