Рафаэль (ЛП)

“Все замечательно”. Этот мертвый голос, который я так ненавидела. “Красивый дом, да?”

Взглянув на поместье, я вынужден был согласиться. Но мы видели множество других особняков, подобных этому. Это место напомнило мне дом в Южной Георгиании. Что-то вроде дома из фильма "Унесенные ветром". В нем было то же самое романтическое величие.

“ Конечно, ” неохотно согласилась я. “ Мы можем идти сейчас? Ты возьмешь Уиллоу, а я возьму Аврору, потом мы вернемся в отель.

Она не ответила, ее взгляд был прикован к темному пятну в углу двора. Я проследил за ее взглядом, но ничего там не увидел.

“ Аня, ты меня пугаешь, ” прохрипел я. Ее темные глаза встретились с моими. В них было столько печали и боли, что это чертовски ранило мою душу. “ Мы могли бы сбежать вдвоем. Прятаться, пока мне не исполнится восемнадцать. И тогда у отца с матерью не будет на нас никаких прав.

Горький смешок, тихий и печальный, слетел с ее губ. — Он всегда найдет нас, Сэйл.

Я взял ее руку в свою и сжал. “ Нет, если мы изменим внешность. Уедем в Южную Америку или еще куда-нибудь. Мы спрячемся. На всю оставшуюся жизнь, если понадобится. По крайней мере, мы будем в безопасности и счастливы. Только мы вдвоем.

Наши взгляды встретились, я увидел проблеск надежды в ее глазах. То же самое я чувствовал в своей душе.

Она открыла рот, но тут во дворе зажегся свет. Мужчины начали кричать. Залаяли собаки.

Свет надежды в ней погас. — Слишком поздно, — прошептала она.

Глава Пятая

МОРЯК

Я

зажмурила глаза, надеясь, что все это был плохой сон. Как и многие другие, которые были у меня в прошлом.

Но это было не так.

После того, как зажегся свет, охранники с направленными на нас пистолетами впустили нас внутрь. Аню разлучили с нами, а нас заперли в какой-то импровизированной комнате с решетками.

Я никогда не сидел взаперти, но что-то подсказывало мне, что там все устроено аналогично.

Аня вскрикнула, когда старик ударил ее тыльной стороной ладони. Уиллоу и Аврора захныкали, по их лицам текли слезы. Последовала еще одна пощечина.

“ Пожалуйста, ” закричала я. “ Прекрати это. ” Я больше не могла молчать. Кто-то должен был спасти Аню. Это должен был быть я. Больше никого не было.

“ Заткнись, или я вытащу тебя оттуда, ” пригрозил старик. “ Двое за одного. В конце концов, я заслужила это после того, как он меня облапошил”.

Я не понял его намека. Только намного, намного позже я задумался над этими словами.

Я задребезжал решеткой. “ Оставь ее в покое, гребаный ублюдок, — взвизгнул я. Холодный пот катился у меня по спине, костяшки пальцев побелели, когда я вцепился в прутья так, словно от этого зависела жизнь Ани.

Этот ублюдок запер нас, как собак.

“За каждое гребаное слово, — пригрозил он, прежде чем снова влепить моей сестре пощечину, — она заплатит”.

Аня всхлипнула, по ее лицу потекли слезы. Я мгновенно замерла, кровь застыла в моих венах.

Губа Ани была разбита и распухла, по подбородку стекала струйка крови. Ее единственный глаз был подбит. И мое сердце, черт возьми, болело так, как никогда раньше. Это было похоже на повторение той гребаной скрипучей кровати.

Рыдание сорвалось с ее губ, и он зарычал на нее, чтобы она заткнулась, прежде чем он вернется к своим делам. Ее всхлипы затихли, взгляд стал пустым, и я поклялся, что она умерла прямо у меня на глазах. Я наблюдал, как жизнь покидает ее прямо у меня на глазах, пока он продолжал входить в нее.

Желчь подступила к моему горлу. Я не хотел видеть, но не мог отвести взгляд. Он насиловал ее.

Пожалуйста, пожалуйста, Боже, мысленно молился я. Я сделаю все. Дам тебе все. Пожалуйста, просто покончи с этим.

Я почувствовал вкус рвоты на языке. У нее был вкус алкоголя, слез и проклятой судьбы, которая надела это на нее. Тошнота и отвращение накрыли меня. Старик продолжал толкаться, удерживая ее перед собой. Его ноги поймали ее в ловушку, в то время как одной рукой он держал ее запястья вместе. Он продолжал идти, его ворчание наполняло воздух и смешивалось со всеми нашими всхлипываниями.

Аврора подошла сзади и обняла меня, уткнувшись головой мне в спину.

“ Не смотри, Сэйл, ” прошептала она. “ Это оставит след. Повредит твою душу.

Слишком поздно. Я уже был поврежден с того первого раза, когда она спасла меня. Ненависть и ярость растекались по моей крови, нарастая, пока не задушили меня. Я ненавидела его. Я ненавидела Отца. Я ненавидела их всех.

Аня перестала сопротивляться. Он победил ее. Он наконец сломал ее, и я был свидетелем всего этого. Ее агония была душераздирающей. Моя рука дрожала, и я согнул пальцы, представляя, что у меня в руке нож. Чтобы я мог вонзить его в сердце этого человека. Чтобы я мог заколоть своего собственного отца.

Еще один тихий стон вырвался, когда он снова приказал ей заткнуться. Он толкнулся сильнее, глубже. Он продолжал, в то время как каждая клеточка моего существа хотела взорваться.

Мне хотелось кричать. Я хотел прийти в ярость. Я хотел взбеситься. И я был готов, пока глаза Ани не встретились с моими.