Рафаил

Мария опустилась на холодный деревянный пол и сложила руки в молитве. Закрыв глаза, она зашептала в тишину комнаты. Закончив, девушка встала на ноги, подошла к шкафу и облачилась в свежую одежду. В завершение, она достала свой головной убор, положила его на край кровати и села за стол. На столе лежало только маленькое зеркальце. И расческа. Мария взглянула на свое отражение и провела расческой по густым прядям. Как и каждое утро, она неизменно видела в зеркале не настоящее, а то, что было много лет назад. Ту девочку. Ту, что все еще жалась от страха в уголке ее души. Девочку, до которой она не могла добраться, чтобы облегчить ее боль. Чтобы утешить и убедить, что все будет хорошо.

Хорошенько расчесав волосы, Мария собрала свои длинные локоны в конский хвост и завязала их в низкий пучок. Затем закрепила его шпильками. Мария со вздохом поймала в зеркале отражение своих голубых глаз и, надев головной убор, расправила все случайно образовавшиеся на черном облачении складки.

Приблизившись к двери, Мария ощутила, как ее переполняет чувство долга и умиротворения. Монастырская жизнь дала ей свободу, которую она и не надеялась обрести. Жесткий график и усердные, безмолвные молитвы стали бальзамом для ее души, лекарством для истерзанного сердца.

Выйдя в коридор, Мария тут же опустила глаза и сложила руки, спрятав их в рукава хабита. Ноги сами собой понесли ее на завтрак в трапезную. Мария устремила взгляд на каменный пол. Скоро она принесет церкви свои последние обеты и посвятит себя жертвенной и подневольной жизни. Жизни, полной любви к Богу и благодарности за спасение. За то, что Он выделил ее из множества тех, кто погиб до нее.

Мария вспомнила свои первые клятвы. Девушку вновь охватило то чувство счастья и радости, что наполняло ее тело и душу, когда она в белом платье встала на колени перед отцом Куинном и сделала свой первый шаг на пути к тому, чтобы стать преданной невестой Христовой. В тот день с ней что-то произошло. Что-то обожгло ей сердце. Ее нутро. Что-то подсказало девушке, что она вот-вот вступит на путь, который даст ей ответ, почему ее пощадили. Бог предупреждал Марию, что вот-вот откроет, с какой целью Он оставил ее в живых. И она была готова принять Его послание и всецело посвятить себя этой цели. Свой ум, тело и, если нужно, и душу.

Завтрак прошел быстро. Сегодня был день раздумий и работ по хозяйству. Уроки отца Куинна продолжатся на следующий день. В воздухе, затмевая восходящее солнце, висел густой туман. Когда Мария вышла на улицу, чтобы заняться садом, ее лица коснулась утренняя влага.

«Вот этого, — подумала Мария. — Вот этого мне достаточно, чтобы не сомневаться в Твоем существовании».

Мария подумала о тех людях, что принимали каждый новый восход солнца как должное. Они просто не понимали, насколько быстротечной может быть эта жизнь. Не знали, какой это бесценный подарок — открывать утром глаза и видеть небо. Вдыхать свежий воздух, пробуждая в легких жизнь.

Но Мария знала. И много лет назад она поклялась никогда больше не воспринимать как должное, простые, казалось бы, вещи.

На ее плечо опустилась чья-то рука. Мария в испуге обернулась. Перед ней стояла мать-настоятельница.

— Простите, Преподобная мать, — прошептала Мария, пытаясь унять бешено колотящееся сердце.

Мать-настоятельница улыбнулась.

— Я трижды тебя окликнула.

— Я забылась в своей благодарности, Преподобная мать. В молитве и признательности Господу.

— Я так и подумала, дитя мое. Здесь не найти никого, кто был бы так же благодарен за свое положение, как ты.

— Спасибо.

— Пойдем, дитя мое. К тебе посетители.

— В самом деле? — растерянно спросила Мария.

У Марии не было семьи — никого, кроме церкви, которая и стала ей новым домом.

— Они пришли именно к тебе.

Мария послушно последовала за сестрой Терезой — своей матерью-настоятельницей, по коридору, ведущему к кабинету отца Куинна и учебному классу. Опустив голову и сжав руки, Мария попыталась сосредоточиться на Боге и Христе, как того требовали правила, но никак не могла выбросить из головы вопрос о том, кто же мог прийти к ней.

Но вопросы Марии отпали сами собой, когда дверь в кабинет открылась, и из-за стола поднялись отцы Мюррей и Куинн.

— Добрый день, сестра, — сказал отец Куинн.

— Отец Куинн, — тихо произнесла Мария. — Отец Мюррей.

— Присаживайся, — отец Куинн жестом указал ей на стул по другую сторону стола.

— Я вас оставлю, ― сестра Тереза вышла и закрыла дверь.

Мария не стала оглядываться. В комнате воцарилась тишина. Девушка опустила голову, уставившись на свои сцепленные руки.

— Не беспокойся, сестра Мария, — сказал отец Куинн. — Ты здесь не для того, чтобы получить выговор.

Облегченно выдохнув, Мария подняла голову и взволнованно посмотрела на двух священников.

— Сестра, нас уже некоторое время занимает один серьезный вопрос. На самом деле, долгие годы, — произнес отец Куинн. — Уже через несколько месяцев послушницам предстоит решить, подходит ли им такая жизнь, и, если да, то они принесут последние обеты.