Рагана

Я споткнулась на полуслове, вдруг осознав, что не с Совием болтаю, а стою, почти уткнувшись лицом в черную рубашку дейваса – жуткого огненного колдуна, одного из тех, от кого всю жизнь скрываюсь и бегаю, словно от чумы. Смотрю в его бледное лицо, улыбаясь, как сельская дурочка, дышу взбудораженно и, кажется, тону в глубоком взгляде потемневших глаз, отражающих сияние рассыпавшихся по небосводу звезд.

Марий медленно поднял руку и, как при первой встрече, провел пальцами по моим волосам, легонько коснувшись щеки.

– Ты способная ученица, Ясмена. Я рад. Мне тоже удалось немного развеять скуку.

В деревню мы вернулись вместе. Дейвас шел впереди, я чуть отстала, кутаясь в плащ и уговаривая щеки перестать пылать. Богуяр пропустил нас без вопросов, тревожно глянув на меня, но ничего не сказал. Марий только кивнул на прощание и не спеша направился к дому головы, а я все стояла на улице и смотрела ему вслед.

Глава 16 Чудовища и загадки

Я проснулась на рассвете от рассерженного шипения Одуванчика. Обычно белый кот мирно спал в клубке одеяла, которое я каждую ночь умудрялась сбросить на пол, но сегодня что-то растревожило его не на шутку. Зверек грозно топорщил усы, уперевшись лапками в подоконник. Круглые зеленые глаза отражались в стекле двумя болотными светляками.

– Чего расшумелся? – сонно протянула я.

Кот, услышав мой голос, спрыгнул на пол, подбежал к кровати и взлетел на нее легко, будто веса в нем было не больше, чем в перышке. Боднул лобастой головой мою ладонь и прикусил пальцы – слишком сильно, чтобы я решила, будто это игра.

Сонливость как рукой сняло, и я прислушалась, пытаясь понять, что так встревожило Одуванчика. Но все было спокойно. За окном тихий перестук напевал колыбельную. Поначалу я решила, что идет дождь, но то были лишь последние капли, срывающиеся с крыши. Я все же выбралась из объятий постели и подошла к окну. И тут же заулыбалась, увидев, как преобразился мир всего за одну ночь.

Еще вчера серые, окутанные легкой пеной молодых листьев деревья оделись в нежные, сверкающие бриллиантами капель зеленые платья. Я распахнула окно, мигом покрывшись мурашками от ворвавшегося ветра, и глубоко вдохнула омытый первой грозой воздух.

Мир пел. Птичьими голосами, музыкой дождя, лаем собак, свистом рассекаемого крылом ласточки воздуха, шорохом свежей травы под лапками лисы… Казалось, даже Черница сегодня несла свои воды через плесы и перекаты в ритме танца. Пальцы сами собой принялись отстукивать этот ритм по подоконнику. Не удержалась, подхватила кота на руки и закружила по комнате, но вдруг случилось небывалое.

Одуванчик ни разу не оцарапал меня с того дня, как его принес Никола. А тут кот распушился и издал утробный низкий рык, словно позаимствованный у какого-нибудь сказочного чудовища. Полоснул меня когтями, вывернулся и одним длинным скачком выпрыгнул в окно. Я бросилась за ним, но успела увидеть только кончик намокшего хвоста, мелькнувший у основания забора.

Утро, обещавшее стать прекрасным, не задалось. Я решила дать ему еще один шанс и принялась собираться в лес. Быстро сменила ночную сорочку на любимую потрепанную рубаху цвета мха и удобные, хоть и мужские штаны, заплела небрежную косу и поплескала в лицо холодной водой из лохани. Корзина для трав всегда стояла возле порога вместе с инструментами для их сбора, так что мне оставалось только обуться, накинуть плащ, сунуть в карман краюху хлеба, и можно было идти.

Тревога, поселившаяся в груди из-за причуды кота, никуда не делась. Помедлив у двери, я все же вернулась в избу. Если и были у меня мысли, стоит ли носить с собой повсюду подарок Буревестника, то сегодня они окончательно развеялись. Кинжал лежал в спальне, под подушкой. Хотелось верить, что именно благодаря ему да еще Одуванчику туманные кошмары в последние дни обходили меня стороной. Тем глупее было оставлять дома обоюдоострый оберег, и я, убедив себя окончательно, со всем тщанием прикрепила оружие на запястье. Покрутила рукой, проверяя, не мешает ли. Встряхнула рукавом, спрятав полосу стали от любопытных глаз. Посидела немного в тишине, пытаясь снова нащупать ту легкость, что ощутила при пробуждении. Не сразу, но черные мысли посветлели, будто омытые первой грозой месяца травника. Я встряхнулась, скорчила рожу отражению в рогатом зеркале и решительно поднялась с кровати:

– Нет ничего запретного в том, что знахарка отправляется за травами в лес. Сейчас самое время, и терять я его не собираюсь!

* * *

Я осторожно обкопала ландыш, стараясь не повредить корни. На колени и край плаща налипли сухая хвоя, прошлогодние листья, паутина и тонкие ниточки свежей травы. Ползала на четвереньках я часто и подолгу: весенний лес оказался удивительно щедр на подарки. Я брала аккуратно и бережно, не забывая благодарить доброго хозяина.