Рагнарёк. Книга 1 (СИ)

И я сам, ограбивший заброшенное святилище Руевита на Залит-острове. Один за одним — пусть даже в разницу в сотни лет — осколки покидали свои схроны и отправлялись странствовать по земле, меняя хозяев, подтачивая границы между Девятью Мирами и понемногу приближая тот день, когда им суждено собраться воедино.

Рагнарек.

И если бы Дува-Сохор знал, чем все это закончится — наверняка бежал бы подальше от запретных гор.

— И ты решил вернуть осколок на место? — догадался я. — Так?

— Я думал, это хоть ненадолго задержит пустыню. — Есугей опустил голову. — Но мои надежды напрасны. Твой враг не откажется от власти, которая уже попала ему в руки… Как не откажешься и ты.

— Верно, — кивнул я. — Тебе не суждено исправить ошибки Дува-Сохора… Но ты еще можешь помочь мне.

— Нет, друг мой, — ответил Есугей. — Раньше запретные горы окружала степь — но теперь там пустыня. И ее горячие пески убивают немногим медленнее стрел или сабель. Даже крепкий воин не сможет прожить там и двух дней.

— Пусть так. Я не стану просить тебя или твоих людей отправиться за осколком. Просто укажи мне путь.

— И как мне поверить, что ты не лишился рассудка? — Есугей мрачно усмехнулся. — Даже тебе не под силу добраться до запретных гор Тенгри-Хан и вернуться живым. Когда всходит солнце, пески пустыни становятся такими горячими, что даже копыта коней…

— Пускай. Если я не пройду путем Дува-Сохора — это сделает мой враг. — Я с трудом удержался от соблазна придавить Есугея Волей. — У каждого из нас своя судьба, друг мной. Ты защищаешь свой народ, а я — весь мир людей. И нет той цены, которая оказалась бы слишком высокой.

На этот раз Есугей молчал так долго, что я уже всерьез начал подумывать выпотрошить его сознание абилками Видящего и силой раздобыть заветную точку на карте. Или попытаться поискать эти самые горы Тенгри-Хан на форумах…

— Прости меня, Антор-багатур. — Есугей тряхнул головой. — Я желал увести свой народ на север… Но истинный воин не бежит от врага!

— Я не…

— Может, тебе и суждено погибнуть в пустыне. — Есугей вскочил на ноги и протянул мне руку. — И пусть меня назовут глупейшим из ханов — но ты не отправишься туда в одиночку!

* * *

Есугей уже почти четверть часа не отходил от жены и сына, но я и не думал его торопить. Если хотя бы половина из того, что он говорил про пустыню на юге — правда, нас ждет поездка, по сравнению с которой побег с Эллиге покажется круизом по Средиземному морю в разгар туристического сезона. И если у меня после смерти от жажды и палящего солнца есть неплохой шанс в очередной раз уболтать Владычицу Хель, то Есугей уже не вернется.

И его семья наверняка понимала это не хуже меня — и все же я не услышал плача и не увидел ни единой слезинки. Измученное и исхудавшее лицо Оэлун будто превратилось в безжизненную маску. Судьба уже отобрала у нее дом и покой родных степей, заставив бежать в чужие земли, где булгарским воинам приходилось сражаться чуть ли не за каждый шаг на север — а теперь по моей милости отбирала еще и мужа… И все же Оэлун даже не взглянула в мою сторону.

Зато взгляд Темуджина оказался красноречивее любых слов. Парнишка умел скрывать слезы — но не чувства. Я почти физически ощущал исходившие от него волны злобы. Не бессильной детской обиды, а вполне осязаемой готовности мстить за отца, если с тем вдруг что-то случится. Но Есугей умел найти нужные слова — и после нескольких «вспышек» Темуджин успокоился. Если он и боялся, то умел прятать свой страх даже лучше кешиктенов, расступившихся на пути у хана.

— Ты уверен, что хочешь отправиться со мной? — негромко спросил я.

— Мой предок украл силу запретных гор. — Есугей осторожно взял коня за узду. — И я не могу отпустить тебя в пустыню одного.

— Любой из твоих людей отправился бы со мной по одному твоему слову, — отозвался я. — Разве твоему народу хан не нужнее, чем мне?

— Хвала Великому Небу — у моего народа есть хан! — Есугей нахмурился. — Мой сын станет могучим воином — но не ему исправлять то, что совершил Дува-Сохор. И не тебе, Антор-багатур.

Я не стал спорить — в конце концов, дорога предстоит не из легких, а лучшего спутника, чем Есугей, сложно даже представить. Без него я потрачу на поиски Тенгри-Хан втрое больше времени… И вряд ли утащить осколок окажется так просто.

— Что ты знаешь о запретных горах? — Я забрался в седло. — Ведь тебе уже приходилось…

— Ты увидишь все своими глазами, когда придет время. — Есугей пришпорил коня. — Но до тех пор — не спрашивай. Не стоит вспоминать мертвых без надобности… Они могут услышать.

— Мертвых? — переспросил я.

— Больше я не скажу ни слова, друг мой. — Есугей сдвинул брови. — Запретные горы хранят то, что смертным лучше не видеть. Но если я расскажу тебе сейчас — ты назовешь меня лжецом.

Едва ли — я и сам вообще-то видел… некоторое дерьмо. Но если уж даже Есугей не хочет говорить — похоже, мой список жутковатых чудес этого мира скоро пополнится еще парочкой пунктов.