Рагу из любимого дядюшки

Мне стало очень страшно: если такая зверюга взбесится и набросится на меня, нетрудно предположить, чем это закончится… И ведь никого нет, кто мог бы меня защитить! А он явно взбесился и собирался уже разодрать мне когтями горло… И как страшно он воет! Особенно жутким казался кошачий вой оттого, что до сих пор Багратион никогда не подавал голоса, я не слышала от него ни разу самого обычного мяуканья…

Однако котяра испустил последний душераздирающий вопль и замолчал.

Я села и огляделась.

Прекрасно помню, что засыпала я в комнате, на диване — а проснулась в подвале, на холодном цементном полу, возле газового котла… Как я сюда попала?

Мучительная боль в голове и шее мешала мне думать, но я вдруг вспомнила, как встала и пошла за водой… Однако я шла на кухню, а не в подвал! Подвал… газовый котел…

Здесь что-то было не так, совсем не так, как всегда.

Я застонала, напряглась и встала на ноги.

И тут же поняла, что здесь не так.

Во-первых, я не слышала ровного гудения пламени. Огонь, днем и ночью нагревавший котел, погас.

И во-вторых, в подвале здорово пахло газом. Если бы мне не было так плохо, я сразу почувствовала бы этот запах.

Я вспомнила инструкции Полины Сергеевны. Первым делом перекрыть газовый вентиль… Я повернула массивный кран с ярко-желтой ручкой, затем буквально подползла — так я была слаба — к подвальному окошку и включила вентилятор. В подвал хлынул холодный и сырой зимний воздух, и в голове у меня сразу прояснилось. Я вспомнила, как вошла на кухню и на мой затылок обрушился удар.

И тогда ужасный смысл происшедшего предстал передо мной со всей очевидностью.

В дом кто-то забрался — вероятно, грабители. Они под покровом ночи занимались своим делом, как вдруг черт понес меня на кухню… Меня оглушили и отнесли в подвал, затем погасили в котле пламя, оставив открытым газовый вентиль, чтобы я умерла, отравившись газом.

И так бы все и случилось, если бы Багратион не вернул меня к жизни своим жутким воем и острыми когтями… Пусть это жестокий способ, но он спас меня от смерти!

Я нашла взглядом кота. Он сидел возле остывающей трубы, как обычно безмолвный, и смотрел на меня своими яркими изумрудными глазами.

— Прости, дорогой, — проговорила я виноватым голосом, — я плохо о тебе подумала… ты спас меня, спасибо…

Однако подойти и погладить его я не решилась — слишком явственно стоял у меня в ушах его недавний жуткий вой, и глубокие царапины на шее болели и кровоточили.

Запах газа улетучился из подвала, и я снова повернула вентиль и включила горелку. Убедившись, что котел заработал, двинулась к лестнице.

Мне было страшно — что, если грабители все еще в доме? Возле лестницы я увидела короткий ломик и вооружилась им, хотя прекрасно понимала, что вряд ли он поможет мне против настоящих злоумышленников. Багратион шел рядом со мной и выглядел как обычно, что отчасти успокоило меня — вряд ли он был бы так спокоен, если бы чувствовал в доме присутствие посторонних.

Поднявшись по железной лесенке, я огляделась. Вокруг было тихо, темно и пусто.

Я включила свет во всех комнатах, чтобы прогнать вместе с темнотой собственный ужас. Нигде не было никаких следов ограбления, ни один шкаф не был открыт…

Обойдя весь первый этаж, я пришла в холл возле главного входа.

И только здесь я нашла хоть какое-то доказательство того, что ночное происшествие не померещилось мне, хоть какой-то след незваных гостей… В буквальном смысле след.

Возле самого входа на плитке пола остался чуть заметный отпечаток ботинка.

Через эту дверь грабители вошли, и ботинки их были в снегу.

Я подергала дверь — заперта.

Значит, у них были ключи. Они вошли по-хозяйски, через дверь, и заперли ее за собой.

Я снова наклонилась, чтобы разглядеть след, но снег, принесенный на ботинке, уже почти растаял, и определить форму отпечатка мне не удалось. Зато я заметила предмет, которого вчера здесь точно не было. На кафельном полу в полуметре от мокрого следа лежал маленький кусочек розового прозрачного стекла.

Я машинально подобрала стеклышко и выпрямилась — голова все еще болела, и наклоняться мне было трудно.

Поднявшись на второй этаж, я зажгла свет и осмотрела все комнаты. Там тоже не нашлось никаких признаков ограбления. Во всяком случае, одно было хорошо — в доме злодеев не оказалось.

Я погасила свет и спустилась на первый этаж.

Налила себе сока, а Багратиону молока, приняла таблетку от головной боли и перед большим зеркалом осмотрела свою шею. Кошачьи когти оставили на ней основательные следы, но у меня не было претензий к Багратиону: он спасал мою жизнь. Я обработала царапины йодом и устроилась в кресле. Спать я не могла и, когда головная боль несколько отступила, задумалась о смысле сегодняшнего ужасного происшествия.

В доме, по всей видимости, ничего не пропало. Даже если бы ночные гости взяли что-то небольшое, но очень дорогое, при этом непременно были бы следы обыска. Кроме того, вряд ли хозяева оставили бы здесь такую ценность, надолго уезжая.

Тогда зачем же приходили сюда злоумышленники?