Рагу из лосося

LIVEJOURNAL,

ДНЕВНИК РИ.

ЗАПИСЬ ДОБАВЛЕНА: 27 сентября 2010.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ДНЯ 25 СЕНТЯБРЯ.

Звонок в дверь раздался совершенно неожиданно. Я вцепилась пальцами в край ванны, вцепилась до боли… Белые пальцы напоминали какие-то жуткие крючья, и все это было слишком жутко, чтобы быть правдой. Я шептала, как единственный ключ к спасению: «Господи… Господи… Господи…».

Звонок настойчиво продолжал звучать. Что теперь делать? Кое-как я попыталась принять вертикальное положение, то есть – сесть в ванне. Что мне делать? Мозг, немного отрезвленный звонком, посылал новые волны тревоги: меня могли видеть – и в ресторане, и в доме, и на пустыре… Я хватала руками все подряд: двери в квартире убитой, стены… По всем законам – и юридическим, и человеческим, я обязана была позвонить в милицию, обнаружив в квартире труп. Вместо этого, перепугавшись до потери человеческого облика, я помчалась домой сломя голову… Что же мне делать?! Что теперь делать?! Внезапно разлилась тишина. Звонок замолчал. Слышно было только, как бьется мое сердце. Вода показалась нестерпимо холодной. Я потянулась к полотенцу и стала кое-как одеваться. Меня все еще трясло.

Дима стоял посреди гостиной и делал то же самое, что делала я час или два назад. Он пытался налить в стакан коньяк и руки у него тряслись. Я нелепо застыла на пороге. Он почувствовал мое приближение спиной.

– Так ты была дома? Ты что, не могла открыть?

– Дима…

– Где ты была…

– В ванной! Я… ванну принимала…

Заглотнув стакан залпом, Дима обернулся. Выглядел он не лучшим образом: белое, как мел, лицо, расширенные зрачки, черные, под глазами, круги. Мой опытный глаз (все-таки десять лет совместной жизни) подсказал: зрачки расширенны не от наркотика. От чего-то другого. Дима выглядел очень плохо. Руки и губы тряслись. Как ни странно, но его вид помог мне взять себя в руки:

– Так это звонил ты? Почему ты не мог открыть ключами?

– Я не хотел их искать. Потом все-таки пришлось.

– Дима, что с тобой? Что-то случилось?

Вместо ответа он потянулся за второй порцией… Ясность была настолько кристальной, что… Ясность предположения была просто очевидной! Как я могла не понять раньше? Трясущиеся губы… Расширенные зрачки…. Не от наркотика. От ужаса! Все это от ужаса! У меня перехватило дыхание.

– Где ты был?

– Я?!

– Да, ты! Кто ж еще?

– Ну, я… был… – Димка замялся. Губы затряслись еще больше. А рука расплескала уже налитый коньяк. Да он просто напьется такими темпами, и я ничего не успею из него выудить! А у него завтра, 26, важный концерт! Я решительно подскочила к столу, выхватила стакан. Звонок в дверь прозвучал так громко и ясно, что мы оба подскочили на месте.

– Это кто? – прошептал Димка.

– А ты кого ждешь?

– Никого… Не открывай! – увидев, что я двинулась к двери, он схватил меня за руку, – не открывай! Мне же ты не хотела открывать!

– Что за глупости! Я не открывала потому, что была в ванной. Я просто не успела вытереться и одеться.

Звонок прозвучал во второй, третий, четвертый раз. Кто-то все время нажимал кнопку. Еще бы – с улицы в окнах виден свет.

– Не открывай! Он позвонит и уйдет! Пожалуйста! Я не хочу никого видеть!

– Он?

Димка выглядел как человек, переживший атомный взрыв… Мне самой стало страшно. Я подумала, что он прав и лучше не открывать… Вряд ли что-то хорошее предвещает ночной звонок в дверь. Димкино лицо сжалось и стало еще более бледным. Мне показалось, что он вот – вот расплачется. В дверь заколотили кулаком – Бум! Бах! Бах! Я вздохнула с огромным облегчением:

– Все в порядке, успокойся! Это Вал. Евг! Вал. Евг. единственный человек, способный ночью так колотить в дверь!

Но, к моему огромному удивлению, лицо Димки отнюдь не выразило облегчения. Я открыла дверь. На пороге стоял взбешенный Вал. Евг. И потрясал кулаками:

– Где этот ублюдок?!

– Да что еще случилось?

– Что случилось?! И ты еще спрашиваешь?! Да этот…… сорвал мне встречу, на которую я потратил несколько месяцев! Этот вонючий, зажравшийся, …зазвездившийся козел способен только орать пьяным голосом в вокзальном кабаке! И я его туда отправлю, вот увидишь! Мало я здоровья убил на его выходки? Мало терпел его идиотский характер? И вот теперь, на пороге новых возможностей, этот придурок….. да я его смешаю с дерьмом!!! Я отправлю его жить в вонючей куче навоза!

– Можно успокоиться и объяснить все толком?

Вместо ответа Вал. Евг. почти отшвырнул меня с порога и ворвался в гостиную.

– Где ты был, ты……?

– Ты так напился, что меня не увидел! – Димка решил держаться агрессивно, и по этому признаку я поняла, что он виноват.

– Я на деловых встречах не пью, и ты это знаешь! Ты, который……!

Дальше пошла самая обыкновенная площадная брань Димы и Вал. Евга, совершенно не пригодная для воспроизведения в дневнике.

Из ругани я поняла следующее: Вал. Евг. долго обрабатывал одного крутого человека, чтобы тот дал деньги на новый клип Димы (тот самый, который не хотел снимать Сваранжи). Крутой человек согласился, но с условием: у него есть знакомый барабанщик (какой-то родственник), который сейчас без работы. Дима должен послушать этого барабанщика и взять его в свой коллектив с очень высокой ставкой, тогда крутой даст часть денег на клип. Вал. Евг. был в восторге. Он немного побаивался характера Димы, который способен на любую выходку, но надеялся, что перспектива получения денег на клип его урезонит. Таким образом в одном ночном клубе была устроена долгожданная встреча. В ту ночь там должен был выступать барабанщик, и можно было совместить два дела: показать Диме этого самого родственника и обговорить все финансовые условия. Вал. Евг. твердил Димке об этой встрече еще с гастролей: бизнесмен был сложным человеком, в шоу – бизе никому еще не давал денег и имел репутацию скряги, который за копейку удавится. И если б не музыкальный урод – родственник, мечтающий работать с Димой, не видал бы Вал. Евг. этих денег как своих ушей! Встреча была очень важная и ответственная. И Димка на нее не явился. Димка не поехал в тот ночной клуб. Он вообще туда не приезжал. Бизнесмен очень обиделся и отказался давать деньги. Вал. Евг. в жуткой ярости явился требовать объяснений.

– Я поехал в клуб! – заявил Дима, – не понимаю, что произошло! Меня видел охранник на входе!

– Что ты несешь?! Охранник не мог тебя видеть потому, что тебя там не было! Он бы сразу рассказал мне! У меня договоренность с охранниками! Ты даже не проезжал мимо!

– Тогда я перепутал название клуба!

– В Москве только один такой клуб! И ты не можешь не знать клуб, в котором постоянно напиваешься! Что ты строишь из себя идиота!

– Тогда я просто забыл!

– Я твердил тебе еще пару недель назад! Как ты мог забыть?!

– А я вот забыл!

– Ри, ты знала об этой встрече? – Вал. Евг. обернулся ко мне, – если знала она, значит, знал и ты! Отвечай! Ты слышала о встрече?

– И не раз! Я действительно знала об этой встрече, но Дима собирался на нее еще утром. Я не понимаю… Дома тебя тоже не было, Дима. Где же ты был?

– Да, где ты был?

– Ну, хватит! Вы меня достали! – Димка хлопнул рукой по столу, – не хотел я встречаться с этим козлом! Понятно вам? Не хотел! Я не хочу, чтобы у меня играл какой-то дилетант только потому, что у него богатый родственничек! Терпеть таких не могу! Поэтому я решил не поехать! Вам понятно? Это все!

– И когда ты стал таким разборчивым?

– Я всегда таким был! Ты просто плохо меня знаешь!

– Но можно было хоть предупредить?

– Я звонил. Но твой мобильник был занят. И вообще, оставь меня в покое! Не дал этот – найдем в другом месте!

– Тебе легко говорить! Не ты будешь унижаться перед всякой швалью!

– Во – первых, унижаться – твоя профессия! А во – вторых, мне приходится не меньше!

Оба с ненавистью уставились друг на друга. Я почувствовала, как у меня холодеет спина. Если Дима не ездил на встречу в ночной клуб… Куда он поехал?

– В котором часу ты выехал из дома?

Оба вздрогнули, услышав мой голос.

– Не помню. Около восьми.

– А вернулся десять минут назад. Где ты был все это время?

– Да, где? – ехидно вмешался Вал. Евг. – действительно, где?

– Не помню! Просто ездил по улицам! Какое это имеет значение! Я устал. У меня было плохое настроение. Можно сказать, депрессия. Я сел в машину и два часа, или больше двух часов, ездил по улицам, пытаясь отвлечься.

– Ты бы что-то попригляднее выдумал, идиот! Даже врать не умеешь! Я понял – ты ей врешь. Но хоть выдумал бы что-то поумнее!

– Я ей не вру! Я вообще никогда не вру Ри!

– Да неужели? Да кто поверит, что ты больше двух часов ездил по улицам в одиночестве? Кто в это поверит?!

– Но это правда!

– Ладно, придурок. Хочешь врать – ври. Но ври ей, а не мне. Меня в свои грязные делишки не впутывай! Мы с тобой еще поговорим! – с этими угрожающими (с его точки зрения) словами Вал. Евг. удалился. Мы с Димой остались вдвоем. Когда, закрыв дверь за Вал. Евгом, я вернулась в комнату, то поняла, что Дима старается на меня не смотреть.

– Какие грязные делишки, Дима?

– Да ну его! Несет какой-то бред, сам не знает, что несет! Зачем ты его слушаешь! Он же урод! Настоящий урод!

– Где ты был, Дима?

– Да что ты ко мне прицепилась?! Я уже сказал тебе, все сказал! Неужели ты считаешь, что я не могу устать – от вас от всех?! Я устал, мне было плохо, хотелось забыть обо всем, просто ездить по улицам…

Ездить по улицам. Я почувствовала, как ледяная змея ползет вдоль моего позвоночника. Ледяная змея – ужас. В Москве очень много улиц. В том числе есть и такая, которая называется Дмитровское шоссе… Я не хотела об этом думать, но мысли кружились все отчаяннее, все настойчивей. Дима мог быть в доме на Дмитровском шоссе. Дима мог там быть? Отвернувшись от меня, Дима подошел к окну. Спрятался, чтобы я не видела его лица. Стал ко мне спиной. Стал спиной… Я застыла на месте, закрыв руками рот, чтобы не завопить от ужаса…. Но вместо вопля вырвался хрип:

– Дима? Д-И-М-А….

Он обернулся.

– Что?

– У тебя на рубашке… сзади… что-то темное… темное пятно…

Я подошла совсем близко, чтобы разглядеть, но не прикоснуться руками:

– Темное пятно… Это кровь.