Рагу из тролля

Лана Димитрова Рагу из тролля

Глава 1. Трактир «Жирная устрица»

Завораживающе пахло тушеной свининой с луком и перцем. А еще горячим хлебом и нагретым солнцем шалфеем и базиликом с грядок. Расставив на подносе натертые до блеска оловянные кружки, госпожа Перл вздохнула, обвела строгим взглядом свое маленькое королевство, и вышла на залитый полуденным янтарным сиянием порог «Жирной устрицы», лучшего трактира во всей округе на три дня пути. Для посетителей было еще рано, в зале сидело только трое рыбаков, уже распродавших утренний улов, но к вечеру он заполнится людьми и голосами, и знай себе, крутись. А пока, почему бы не позволить себе минуту отдыха? Почему бы не полюбоваться на окрестности? Благо, с пригорка, на котором стояла «Жирная устрица» все было замечательно видно. И залив, отливающий бирюзой, и холмы, поросшие лесом, и старый замок, нахохлившийся над обрывом, как сердитый черный ворон, и деревню, именуемую Видки, на которые госпожа Перл, уперев кулаки в пышные бедра, и взирала с хозяйским видом.

Деревня жила кузнечным делом, ну еще огородами, рыболовством и застенчивым браконьерством в господских лесах. В воздухе перекликались удары молота по наковальне. Из той кузни, что стояла у подножия холма, вышел дюжий кузнец, поклонился красивой трактирщице. Та махнула рукой в ответ, решив уже совсем вернуться на кухню и поставить в печь горшок с крольчатиной и тимьяном — специально для кузнеца, потому что одинокой женщине надо иметь хоть какую, но помощь и заступу. С нее не убудет подкормить чем повкуснее, любят это мужчины, а ей всегда и починят что, и в случае драки прибегут. Но тут взгляд уловил движение на дороге. Не торговый обоз, увы, и даже не богатый путешественник, всего лишь одинокий путник. Но и одинокий путник это очень даже неплохо для трактира в самой глуши, если ему есть чем заплатить за ужин и ночлег. Перл приложила руку к глазам, взялась разглядывать идущего. Пусть он был пока далече, но на зрение она не жаловалась, так что даже сейчас могла сказать что вряд ли кошелек этого бродяги полон. Был на нем плащ, простой, небогатый, берет с пером, за спиной висела лютня в чехле, надежный пропуск во все кабаки и постоялые дворы королевства. Ну кто из трактирщиков откажется предоставить певцу и музыканту уголок у очага, дабы тот заработал несколько монет, чтобы оплатить ужин и ночлег? И ему хорошо, и добрым людям радость. Госпожа Перл, пожав плечами, поспешила на кухню. Пройдет мимо «Жирной устрицы» этот бродяга, не пройдет, а зайчатина, знаете ли, сама собой в печь не прыгнет.

Не прошел. Поколебавшись немного под деревянной вывеской, на которой затейливыми буквами красовалось именование почтенного заведения, бродяга толкнул дверь и остановился на пороге. На лице появилась блаженная, счастливая улыбка человека, блуждавшего много лет, и нашедшего разом родной дом, дорогую матушку, а так же нечаянное наследство в сотню другую золотых.

— Драгоценная хозяюшка, да разрази меня гром, если тут не пахнет как на королевской кухне, — с чувством произнес он, срывая берет и низко кланяясь трактирщице.

На плечи тут же упала копна кудрей, да таких, что любая девица обзаведутся, сразу видно, свои, не на коклюшки накрученные, это госпожа Перл незамедлительно опытным взглядом определила. Как определила и то, что за душой у проходимца сегодня хорошо, если медный грош есть, но знавал он и хорошие времена. Берет вот, к примеру, дорогой, бархатный, да и павлинье перо не у каждой курицы вырвешь. Еще ремень для лютни был новым и крепким, значит, у щеголеватого бродяги не совсем уж ветер в голове. Вот что госпожа Перл высмотрела, пока гость топтался на пороге, но, не торопясь отвечать, протерла чистой тряпицей пузатую бутыль с чем-то соблазнительно в ней плескавшемся, оглядела ее строго, и поставила на полку. И только после этого соблаговолила окинуть пришедшего взглядом с ног до головы. Да и вышла из-за стойки ему навстречу, вернее сказать, выплыла, радуя взгляд сочной зрелой дородностью, которая одинаково кружит голову и безусым мальчишкам, и зрелым мужам, и седым старикам. Вздохнула, обойдя бродягу вокруг, задев краем пышных юбок.

— Чего такой городской господинчик делает в нашей глухомани? Желаете чего, сударь? Или так, просто на запах зашли?

В углу засмеялись рыбаки. Не то, чтобы Видки были глухоманью. Вовсе нет, тут уж госпожа Перл преувеличила для красного словца. Деревня и выселки насчитывали триста человек. Вернее, триста и еще один. Намедни, старик кладбищенский сторож преставился, ну да свято место пусто не бывает, и жена лудильщика сразу двойней и разродилась. Так что обчество вроде как даже в прибыли осталось. А еще тут по осени большая ярмарка проходила, и имелся свой маленький рынок, куда из соседних деревушек по утрам народ стекался. Но все же таких вот городских хлыщей в Видках недолюбливали. Но и морды с ходу не били.