Рай где-то рядом

– Нет, я тогда еще не знала про нее, а то нажала бы.

– Сколько вы ждали?

– Не знаю. Темно было, а я без часов, но мне казалось, что долго, я испугалась, не забыли ли про меня, встала, пошла искать людей, но никого не нашла.

Снова вмешался Спраг:

– Миссис Шимфизл, медсестры не уходили с поста!

Элнер перевела на него взгляд:

– Даже не знаю, что и сказать. Ведь когда я вышла, там никого не было.

– Может быть, вы прошли мимо поста, но вас не заметили? – предположил Спраг.

– Все может быть. Хотя не такая уж я маленькая, меня трудно не заметить, ведь так? Я звала, громко звала. Даже если меня не видели, то уж услышали бы наверняка.

– А как вы звали? – решила уточнить мисс Паккер.

– «Э-гей, есть тут кто-нибудь?»

– Очень громко?

– Во все горло не вопила, чтоб никого не будить. Но достаточно громко, чтобы меня услышали.

– Миссис Шимфизл, может ли быть, что из-за плохого самочувствия вам только почудилось, что вы вышли из палаты? – вмешался Спраг, подглядывая в щелочку, что делается в коридоре.

– Я рассказываю то, что помню наверняка, я ведь под присягой. – Элнер смерила взглядом мисс Паккер. – Вы санитарка?

– Нет, мадам, я помощник юриста.

– Родственница моего покойного мужа Уилла в Маунт-Стерлинге, Кентукки, работала санитаркой и дослужилась до заведующей сувенирным магазином при больнице. Меньше чем за два года – неплохо?

– Очень неплохо, – кивнула мисс Паккер.

– А дальше? – Спраг метнул нетерпеливый взгляд на свою помощницу.

Мисс Паккер повторила:

– А дальше, миссис Шимфизл?

«Лучше бы она не спрашивала, – вздохнула про себя Элнер. – Придется выбирать из двух зол меньшее. Что страшнее – солгать под присягой или нарушить слово, данное Норме?»

В конце концов Элнер решила следовать правилу «меньше знаешь – крепче спишь» и, умолчав о своих встречах, сразу перешла к концу:

– Дальше я плыла по воздуху над больницей.

Кейт подняла взгляд от блокнота: уж не ослышалась ли она?

– Над больницей?

– Да. Зависла в воздухе, точно колибри.

Кейт взглянула на Спрага круглыми от удивления глазами:

– И это тоже записать?

Тот кивнул и поторопил:

– Дальше.

Элнер продолжала:

– Смотрю я вниз и думаю: кто потерял на крыше ботинок?

– Можете описать? – спросила Кейт.

– Крыша как крыша, серая, плоская, с карнизом, кое-где замазана дегтем.

– Не крышу, а ботинок, миссис Шимфизл.

– Обычный ботинок – старый, коричневый, кожаный, валялся в углу, возле квадратной трубы.

– Мужской или женский? – уточнила Кейт.

– Мужской или для женщины с огромными ножищами. У другой племянницы Уилла, Мэри-Грейс, были очень большие ноги, обувь для нее шили на заказ в Сент-Луисе. Такие ножищи, что в комнате не помещались!

– Что-нибудь еще? – спросила Кейт.

– Попробую припомнить… Да я не особо рассматривала, занята была полетом. Подошва, кажется, с шипами. Вроде гвоздиков.

Мисс Паккер была поражена:

– Как на ботинках для бейсбола? Или для гольфа?

– Хватит о ботинке, – перебил Спраг. – Что было дальше?

– Дальше? – повторила мисс Паккер.

– Очнулась я в палате, а рядом – Норма и остальные. Я и думаю: «Вот обозлится Норма, что я на дерево полезла!» Так и вышло. Норма вся в мать, обидчивая. Хотя она права, конечно. Зря я ее не слушалась. Ой, вспомнилось кое-что – пожалуй, стоит записать.

Кейт подняла глаза:

– Что?

– Один мой кот прожил двадцать пять лет.

Уже в коридоре мисс Паккер, страстная поклонница «Стар Трек», спросила:

– Может быть, она попала в другое измерение?

Спраг посмотрел на нее как на сумасшедшую:

– У меня всего один вопрос: она свихнулась еще до больницы или после падения?

О боже…

11:30

Норма вышла из кабинета слегка растерянная. Мистер Пикстон, конечно, сама любезность, но с чего это ему вздумалось показывать ей проекты новых корпусов, которые будут строить в 2012 году? Когда Норма вернулась в палату, тетя Элнер сидела на кровати с пультом в руках, переключая каналы.

– Похоже, кабельного телевидения здесь нет, – сказала она. – Хотелось поймать канал «Дискавери», а он не ловится.

Норма составила Элнер компанию, пока та обедала. Элнер была на седьмом небе от счастья: заказала три желе и две порции мороженого, и – удивительное дело! – ей принесли и то и другое. Норма не спускала с Элнер глаз, следила, все ли с ней в порядке, но та вела себя как обычно, болтала с каждым, кто входил в палату. Тревога Нормы понемногу рассеивалась, однако, оставшись с тетушкой наедине, Норма на всякий случай спросила:

– Тетя Элнер, вы точно никому больше не говорили о вашем… путешествии?

– Нет, родная, – успокоила Элнер племянницу. – Только тебе.

У Нормы отлегло от сердца. А Элнер продолжила:

– И тем, кто брал у меня показания.

Норма всполошилась:

– Что? Господи помилуй! Кому?

– Рыжему адвокату с девушкой.

– Когда?

– Только что, пока тебя не было. – Элнер опять взялась скакать по каналам. – Да ты не волнуйся, про твою маму и Соседку Дороти я молчок, только рассказала, как летала над больницей и видела на крыше ботинок.