Рай где-то рядом

– Как по-твоему, Норма, в рекламе пищалок-сигнализаций снималась обычная женщина или артистка?

– В какой рекламе?

– «Я упала и не могу встать!»

– Само собой, артистка.

– А с виду не скажешь. Чья-нибудь родственница?

– Чья?

– Тех, кто делает пищалки. Чья-нибудь мама или бабушка, как думаешь?

– Почему бы и нет? Кстати, о родственниках: мне нужно с вами поговорить. И прошу, выслушайте меня и не перебивайте.

«Ох-ох-ох», – вздохнула про себя Элнер. Чуяло ее сердце, что разговор предстоит не из приятных.

* * *

Норма застала Мэкки на кухне: дожидаясь ее возвращения, он жевал сырные палочки с перцем и сельдереем.

– Ну как? – поинтересовался Мэкки.

Норма со вздохом положила сумочку и подошла к раковине, чтобы вымыть руки.

– Слово в слово, как ты говорил. Ни в какую. О доме престарелых не может быть и речи.

– Насильно ее не погонишь, Норма. Каждый хочет сам о себе заботиться, пока может. Вот когда придет время…

Норма перебила:

– И когда оно придет? Мэкки, если ты рухнул с дерева, тебе привиделась Джинджер Роджерс и крапчатые белки, а потом ты сбежал в Долливуд, – по-моему, время пришло, разве нет?

– Я-то тебя понимаю, но для нее ничего нет хуже, чем перебраться в такое место.

– Не знаю, что такого ужасного в Центре ухода за престарелыми. Лично я жду не дождусь, когда за мной будут ухаживать люди, которые в этом знают толк. Чем раньше я туда переберусь, тем лучше. Неудивительно, что простые люди завидуют звездам: приятно же, когда тебе прислуживают, потакают всем твоим капризам, – чего еще желать?

– А вот и неправда. Тебе бы не понравилось, что за тебя все решают.

– Ошибаешься. И вообще – что ты об этом знаешь? Тебя всю жизнь обслуживали. Сначала мама, потом я. Когда ты там окажешься, просто разницы не заметишь. Говорю тебе, Мэкки, еще немного – я сама отправлюсь в «Счастливое местечко», и начнется у вас с тетей Элнер свободная жизнь.

Мэкки возразил:

– И все же Центр ухода – тот же дом престарелых, только название красивое.

– Подумаешь – дом престарелых. Ну и что такого? Тетя Элнер и есть старый человек, хоть мы и не знаем ее возраста благодаря маминым фокусам.

Снова в Канзас-Сити

22:48

С Уинстона Спрага наконец сбили спесь. И ладно бы достойный противник, так нет же – какой-то старый ботинок! Адвокат не сводил глаз с ботинка для гольфа и задавался вопросом, что мучил его вот уже не одну неделю: «Откуда старушка знала про ботинок на крыше, черт бы его побрал?» Франклин Пикстон считал, что разумное объяснение рано или поздно найдется, однако Уинстон, не разделяя его уверенности, провел собственное небольшое расследование. Много часов рылся он в старых архивах больницы и выяснил, что когда-то давно, до того как построили новый корпус и отделение травматологии, крыша старого здания служила вертолетной площадкой. С 1963-го по 1986-й в больницу доставили на вертолетах более девятисот восьмидесяти больных с сердечными приступами, из них триста восемь привезли прямо с полей для гольфа (которых в округе немало), плюс еще шестерых игроков, пострадавших от молний. Кто-нибудь из игроков, когда его спешно перетаскивали с вертолета на каталку, вполне мог потерять ботинок. Остается вопрос: как мог ботинок попасться на глаза девяностолетней старушке?

Норма сдается

11:14

Не добившись от тети Элнер согласия переехать в «Счастливое местечко», Норма на следующий день позвонила семейному доктору. Тотт всю жизнь на успокоительном – может, стоит попробовать?

– Доктор Холлинг! Не могли бы вы мне прописать что-нибудь от нервов?

– А что случилось, миссис Уоррен?

– Пару месяцев назад меня замучила сыпь на носу. Дерматолог сказала – это все нервы.

– Понятно. Что ж, жду вас у себя.

– Нет! Сейчас никак – я сама не своя. Если и вправду серьезно больна, даже знать не хочу.

– Все равно приходите, просто поговорим.

Доктор Холлинг был давно знаком с Нормой и успел ее изучить: стоит лишь заикнуться об анализах – и на прием ее не заманишь. Более мнительной пациентки ему не попадалось за все годы работы.

* * *

На другой день Норма сидела в кабинете доктора Холлинга, отодвинувшись от него на почтительное расстояние. Пусть он и заверил, что анализы не понадобятся, Норма все равно дрожала от страха.

Доктор смотрел на нее поверх очков.

– Итак, сыпь и выпадение волос. Еще что-нибудь вас беспокоит?

– Нет.

– Все так же ходите пешком по полчаса в день?

– Да. То есть… стараюсь. Раньше ходила пешком до универмага и дважды в неделю гуляла с Ирен Гуднайт и преподобной Сюзи, пасторшей, но уже давненько не выбиралась.

– Ясно. Гулять надо обязательно. Как вы обычно проводите день?

– Встаю, делаю уборку, стираю, навещаю подруг.

– На свежем воздухе чем-нибудь занимаетесь?

– Кроме церкви и клуба «Худеем вместе»? Пожалуй, нет.

– Увлекаетесь чем-нибудь?

– Ничем особенным. Стряпаю, занимаюсь хозяйством и пытаюсь присматривать за тетей Элнер.

– Что ж… Я выпишу вам снотворное, но сдается мне, все беды ваши от избытка свободного времени. Когда нечем занять руки, задействуют нервы. Вы на работу устроиться не думали?

– В каком смысле?

– Вы работали когда-нибудь?