Рай и ад. Книга четвертая. Рассказы перенесших клиническую смерть

И с каждой секундой ты держишься за голову, и понимаешь, насколько страшно это все, насколько все это ужасно! И что это будет длиться вечность. И с каждой секундой все страшнее и страшнее. Это неимоверный страх! Это не описать!

Не зря доктора наук, профессора говорят, что наш мозг работает на три — пять процентов. Мозг реально работает на эти три — пять процентов. Но там он работает на сто процентов! И все эти сто процентов работы мозга сконцентрированы на ошибке, которую совершил человек, и на том ужасе, который он там переживает. Это настолько страшно! И каждую долю секунды страх растет, и его никак не остановить.

Это не объяснить никогда словами! И не дай Бог это пережить кому-то! Друзья, лучше не рисковать. Это самый ужасный риск, на который мы идем — «авось», «а может»! Авось там будет нормально. Не будет! Не будет там нормально никому и никогда, если человек живет неправильной жизнью!

Мы сюда пришли неспроста. Мы потеряли свой духовный уровень и духовный мир. Мы живем ужасной жизнью, ужаснейшей! Тем более сейчас, когда такие дела творятся в мире. Антихристианские движения, они уничтожают этот мир, полностью.

И вот, наступила такая картина, когда я уже не выносил боли, но решил, что буду терпеть и умру, я хотел умереть. Но умереть там так сложно! Тебя никто не пытается убить сразу. Тебя начинают рвать на куски. Эта боль невыносима, но та боль, в сердце, она перекрывает эту боль. И физическая боль становится немногим легче.

В итоге физическая боль вообще теряет болезненность. И я помню то свое состояние, когда я лежу на полу, меня разрывают на куски, режут, колют, я не знаю, что делают, мне больно, конечно же, очень больно, мне страшно, и у меня льются слезы. Такие горькие-горькие слезы! Слезы от того, что мои близкие идут туда же.

Даже не от того, что я настолько грешен и ошибся, а от того, что я не смогу никому донести тот ужас и ту боль, которая там ждет грешника.

И они меня рвут на куски, и я помню скрежет зубов. Мне больно, у меня скрежещут зубы, и я плачу! В дальнейшем я прочитал в Библии об этом. Что там будет только плач и скрежет зубов. Но в Библии не указано, чей это плач. Свой собственный! Только свой собственный, и скрежет зубов от боли.

И вот, когда я уже лежал, то увидел видение, как будто бы я посреди пустыни. И там лежит моя обглоданная и обкусанная плоть. Ужаснейшая плоть, ради которой мы живем на этой Земле. И людей уже нет, а есть только черви, которые жрут меня. Много-много червей, которые едят мою плоть и не дают мне умереть.

Как будто бы они едят плоть, но не задевают жизненно важных органов для того, чтобы я мучился до самого максимального конца. Но «Господи, прости!» я уже не мог произнести. Во-первых, потому что я понимал, что это изменит все на более худшую картину. А во-вторых, мне хотелось смерти. Я ждал, когда они меня сожрут, и я надеялся умереть и упокоиться.

И тут я наконец-то вроде бы как умер, но эта моя «смерть и покой» длились миллионную долю секунды. И новая картина — опять ужас, опять смерть. И тут я взмолился: «Господи, прости! Господи, прости! Боже, дай мне жизнь! Я прошу Тебя, дай мне жизнь!»

«Дай мне жизнь без рук, без ног, без тела! Оставь мне только голову, чтобы я мог людям вещать о Тебе! Чтобы я мог спасти как можно больше людей! Только прошу Тебя: не забирай у меня память того, что я вижу здесь! Господи, верни меня обратно, пожалуйста, Боже!!!

Ты же видишь мое сердце. Ты же видишь, что я не настолько грешен, чтобы так взять и умереть. Почему, Боже, Ты меня вел к этой жизни? Ты воспитывал меня духовно для того, чтобы я просто закончил жизнь вечно в аду?! Боже, верни меня, прошу Тебя, Господи!»

Я стал молиться неистово. И мне было еще больнее. И в итоге меняется картина — я вижу машину скорой помощи и вокруг люди. Сперва мне показалось, что это очередная картина ада. Но потом я понял, что это уже не ад.

Это была машина, в которой мы ехали. В ней были врачи, Марина. И я говорю:

— Люди, Мариночка, молись за меня, девочка моя!

Я никогда об этом не говорил. Я раньше всегда рассуждал так, что вера — это дело каждого, ее нельзя никому навязывать. Я и не навязываю, я просто вас призываю, друзья мои, одумайтесь, страшнее этого нет! У меня сердце болит настолько, что я не знаю, как вам объяснить.

Я смотрю на молодежь, которая растет. Она растет уже с каким-то осознанием зла, прямого зла. Молодежь идет абсолютно не туда, и родители этому потакают.

И вот, в машине скорой помощи я говорил Марине и врачам:

— Люди, Мариночка, меня Господь, наверное, ненадолго сюда отпустил, но ты помни: надо молиться! Молись! Помни, что важнее Бога нет ничего, важнее веры нет ничего! Молись всегда, молись каждую секунду в своем сердце. Помни всегда, что Бог любит тебя! Бог всегда рядом! Страшнее ада, страшнее смерти нет ничего!

Я в этот момент все ожидал, что я сейчас умру, но чем больше я говорил, тем больше понимал, что Господь оставил меня жить. Когда меня привезли в больницу, то стали перевязывать мне руку. Там были пожилые женщины. Я им говорю:

— Бабушки, вы в Бога верите? Молитесь!

Они мне: