Рай и ад. Книга вторая. Рассказы перенесших клиническую смерть

И вот сквернословие, я считаю, что это, наверное, страшнейший из всех этих грехов. Я даже могу сказать, что человек в блуде может покаяться. В каком-либо, даже в содомском блуде может раскаяться, а вот сквернословие — такой грех, от которого человеку сложно избавиться. Даже, я видел таких людей, которые были христиане, а там, на Суде, им говорят: «ну как же так? Вы называли себя христианами, а когда вас разозлили, вывели из себя, вон вы как начинали! Даже просто помыслили!» Вы знаете, даже если просто помыслишь, это уже записывается. Вот это сквернословие, вот этот грех языка, вот эти пошлости все, многословие, и так далее. Ну, многословие — это еще ладно, самое страшное — это сквернословие.

И вы знаете, даже просто в сердце своем зародил эту мысль, просто тебе не понравилось что-то в человеке — ты уже сквернословишь. Понимаете? Я когда был там, а я, главное, еще пытался возразить. Говорю: «но я же только подумал, я даже не сказал, я даже не обозвал его». «А ты, — говорит, — уже в сердце его назвал так. В сердце уже подумал о нем плохое, злое». То есть, подумать зло о человеке, плохо о человеке — ты уже сквернословишь. Сквернословишь духовно. Потом мы сквернословить начинаем уже в мыслях. Уже начинает, как младенец, возрастать. И, если из себя это не искоренить, именем Иисуса Христа, а имени Иисуса Христа боятся даже демоны, вот настолько… они даже Бога не так боятся, серьезно, как вот имени Иисуса Христа. Потому что Люций, он и Бога не побоялся, восстал против Него. А вот Христа они боятся. Христа и Креста боятся, до ужаса.

Я немного отвлекся, давайте ближе к теме. Таким образом, пока я побывал на первом мытарстве, вы знаете, мне уже было страшно переходить ко второму. Потому что это мытарство лжи. Действительно, от сквернословия рождается и ложь. Это правда. Потому что вначале мы начинаем сквернословить, думать о людях плохо, осуждать человека внутри. Это тоже некое сквернословие. Поэтому, сквернословие, в реальности, задевает все наши грехи, мытарства. Почти все задевает. Поэтому, оно стоит на первом месте. И хотите вам скажу, много ли людей проходит вот этот первый круг, первое кольцо этого мытарства? Я вам скажу. Единицы. Потому что все сквернословят. Когда ты ропщешь — это уже сквернословие. Понимаете? Роптание — это уже некое сквернословие. Почему я и говорю, что сквернословие задевает все эти двадцать мытарств. Ну вот, девятнадцать предстоящих… Потому что в сквернословии рождается все! Не то, что входит в наши уста оскверняет нас, а то, что исходит из уст наших… В нем рождается и кощунство, и разные анекдоты могут рождаться, фильмы разные пошлые.

Здесь рождается все, даже вот эти шутки… вот когда мы шутим, порой, да, мы уже можем сквернословить. Нужно уметь правильно подшутить. И я, наверное, отнесу много к чему сквернословие. К примеру, мне показан человек, который сидел в тюрьме всю свою жизнь, и он разговаривал просто на своем жаргоне. Хотя, он не только в тюрьме сидел, но и на свободе гулял, за пределами этого забора. То есть, среди нас, людей. Но он уже привык общаться так, как общаются там, в своем мире, то есть в уголовном, в тюрьме. Он привык общаться так, как там общаются. При этом он может даже матом не ругаться, на своем жаргоне они общаются, да. При этом он может даже ходить в церковь. Да, есть церкви в тюрьмах. И даже может быть ответственным за эту церковь, или как там это у них распределяется, не знаю. И вот мне было показано, что вот именно этот человек, да, он вроде как отвечал там за церковь, когда был в тюрьме. Он не сквернословил, ничего. Как бы он молился там, все, но, когда он приходил в общество своих друзей, с которыми он жил в помещении, он начинал общаться, как они общаются. При этом, не используя мат.

И вот он говорит там одному из демонов: «ну как же так? Я же не ругался матом, я же просто общался, как все». Он говорит: «нет, — говорит., — жаргон — это уже сквернословие». Любой жаргон. Он бывает уголовный, анекдоты, шутки, и так далее. Бывает жаргон даже хитрости, и так далее. «Когда вы сквернословите, — сказал ему Ангел, — вы отгоняете нас от себя, но впускаете в себя падший легион». И он сказал: «проще блудному войти в Царство Небесное, чем сквернословному, потому что сквернословие всех дольше изгоняется».

Когда мы просто даже ругаемся на свою родную маму, это вот из другой жизни мне было показано, человек тоже вроде жил праведно, все, но он постоянно ругался со своей мамой. Ругань — это уже сквернословие. Понимаете? Он вроде бы поругался, все, с ней, даже вроде извинился, но через день — через два опять то же самое. Это уже не прощается, это все записывается. Каждый грех записывается. Это там уже вычеркивают, как огнем сжигает Господь с книги падших ангелов этих, которые ведут учет. Это же тоже судьи. Ангелы, Архангелы, которые там пребывают, бесы — это все ангелы суда, который, как бы, предварительный суд…