Рай и ад. Великая сага. Книга 3

– О том убийстве я знать ничего не знаю, – ответил Джолли, уже не улыбаясь. – И если ты снова о нем заговоришь, да еще с такими намеками, я и твои лампы задую, уж будь уверен. – Он задумчиво посмотрел на Геттиса, почесывая в паху. – Что до твоей просьбы, то тебе просто нужно сказать когда, и только. Я все сделаю и никаких следов не оставлю. А заодно и позабавлюсь немножко.

Эндрю Дж. наложил вето на принятый конгрессом закон о гражданских правах. Насколько я поняла, согласно этому закону, бывшие рабы признаются американскими гражданами с правом владеть землей и обращаться в федеральный суд. Прочитала в «Курьере» некоторые из возражений президента. Похоже, он разъярен так же, как в свое время Джеймс Хантун, когда перед отделением говорил о «святости» прав штатов. А на дорогах все так же много людей. Мужчины и женщины, много лет назад проданные и разлученные с супругами, бродят по штату в надежде найти своих любимых. Разделенные с семьями пытаются воссоединиться с братьями и сестрами, кузенами… Черная река течет день и ночь.

Совершенно неожиданно и трагично она ворвалась в Монт-Роял. Вчера здесь появился человек по фамилии Фут. Оказалось, что именно он, а не Немо – муж Кассандры. Фута продали в Гринвилл в пятьдесят восьмом, и Кассандра совсем не надеялась снова его увидеть.

Но ее малыш – сын Немо. Когда Фут узнал об этом, то выхватил нож и попытался зарезать женщину. Эндрю сбил его с ног и позвал меня. Я попросила их договориться мирно. Сегодня утром Немо ушел, Фут занял его место, и Кассандра ужасно расстроена. Неужели не будет конца горестям, рожденным этим «особым институтом»?[23]

Апрель 1866-го. В Вашингтоне вершится история, как утверждают газеты. Президентское вето на закон о правах преодолено конгрессом. Никогда еще большинство законодателей не действовали настолько заодно, никогда еще не был так унижен действующий президент.

…Мы пожинаем плоды противостояния белых и черных. В Мемфисе три дня длился настоящий негритянский погром, после столкновения белой полиции с чернокожими федеральными военными. Более сорока человек убиты, сотни ранены, и конфликт до сих пор не погашен.

…Беспорядки наконец закончились. Думаю, Комитет пятнадцати начнет расследование. Полковник Манро уже уехал в Вашингтон с одним местным чернокожим, чтобы выступить в качестве свидетеля…

– Знаю, для вас это тяжело, – сказал Таддеус Стивенс. – Прошу вас, успокойтесь и продолжайте, когда будете совершенно готовы.

Представитель от Иллинойса Элиху Уошберн громко застонал, возражая против патетического тона Стивенса. Этот конгрессмен из Пенсильвании иногда умел так повернуть ход слушания, что оно становилось больше похожим на мелодраматическую театральную постановку. Сейчас он делал именно это, обращаясь к плохо одетому негру, сидевшему перед столом лицом к членам комитета. Сенатор Сэм Стаут, сидящий на одном из стульев для наблюдателей за комитетом, отметил для себя, что позже нужно будет непременно поговорить о неподобающем поведении Уошберна.

Свидетель вытер щеки светлыми ладонями и наконец собрался с силами: