Рай под колпаком

На бывшей платной стоянке возле ресторана сторож отсутствовал, что меня, в общем-то, не удивило. Смутило другое — охранную сигнализацию с «Жигулей» сняли, и мой брелок из дистанционного пульта превратился в обычную безделушку. С минуту я стоял возле машины в нерешительности, мучаясь сомнением, оставлять или нет ее без присмотра — отмена денег отнюдь не означала отмену угона автотранспортных средств. Затем меня осенило — о каком таком угоне может идти речь? Видел я вчера «новых горожан» в магазине: то, что можно, брали по минимальной необходимости, так что на чужое здесь никто не позарится. Разве что мальчишки. Но почему-то подумалось, что на этот случай в «Жигулях» установлен своеобразный анализатор несовершеннолетия наподобие анализатора паров алкоголя. Не могли пришельцы этого не учесть: одно дело шоколадом объедаться, и совсем другое — по улицам на «Жигулях» гонять. Так что и с этой стороны розовый мир был прекрасен — если бы не виденная мной полчаса назад погоня со стрельбой. И не рыжебородый парень, в одно мгновение ставший трупом от кодового слова.

Ресторан оказался заполнен, как и кафе «Наш двор», и атмосфера в нем изменилась. Сразу чувствовалось, что нынешние посетители приходят сюда есть, а не трапезничать. Их раскованность, непринужденность общения с персоналом, сменившие аристократическую чопорность застолья дорогого ресторана, мне нравились больше — всегда считал, что потребление пищи не должно превалировать над человеческим общением. Обед должен быть вкусным, сытным, но не возведенным в культовый обряд. В конце концов, это чисто физиологическое действо, и незачем из него устраивать спектакль.

Минут пять я потратил на то, чтобы осмотреть все столики. Ремишевскогр в зале не было, и я вышел на террасу. Ремишевского там тоже не обнаружил, зато взгляд невольно задержался на молодой паре, сидевшей за крайним столиком. Они не столько ели, сколько весело болтали, и никого вокруг для них не существовало. В другое время взгляд скользнул бы по ним и не остановился — мало ли на свете влюбленных. Но это были Верунчик и Афоня! Кто бы мог представить такую метаморфозу!

Не знаю, какой черт меня дернул, но я подошел.

— Привет, Верунчик! — развязно поздоровался я, принципиально не обращая внимания на Афоню.

— Здравствуй, Артем, — тепло поздоровалась Верунчик, но голоса ее я не узнал. Обертоны в нем прибавились, что ли?

Афоня кивнул.

— Присаживайся, — доброжелательно предложил он. Голос у него тоже изменился, точнее, изменилась манера говорить — исчезли сленг, отрывистость речи, дерганость в движениях.

Я сел, огляделся в поисках официанта. Валера, обслуживавший столик неподалеку от нас, уловил мой взгляд и кивнул.

— Валера, мне — как всегда! громко сказал я, хотя, честно сказать, обедать не хотел — уж очень сытным оказалось бакамарсту у Нюры. — О чем разговор, если не секрет? — поинтересовался я, поворачиваясь к Верунчику. — Надеюсь, в этот раз не о «голубых»?

Они переглянулись, Верунчик пожала плечами, Афоня кисло усмехнулся.

— Нет, не о «голубых», сказал он. — Мы говорили о том времени, когда ты был младенцем, орал и пачкал пеленки.

Я остро глянул ему в глаза и встретил открытый, насмешливый взгляд, в глубине которого таилась уже привычная мне жалость.

— Тебя не спрашивали! — отрубил я. Ишь, намекает, что они уже выросли из пеленок, а я по-прежнему завернут в подмоченные тряпки.

— Тогда нечего было подсаживаться к нам, — спокойно сказал Афоня, но и тени недовольства не наблюдалось в его тоне. Он разговаривал со мной, как терпеливый воспитатель с нашкодившим мальчишкой.

Мне захотелось его ударить, нов то же время я прекрасно понимал, что так просто, как в прошлый раз, у меня не получится. Передо мной сидел совершенно иной человек — от прежнего Афони осталась только оболочка.

Выручил из патовой ситуации Валера. Подошел, поставил передо мной два блюдца с салатами, стакан грейпфрутового сока.

— Горячее будешь? — спросил он.

— Нет, спасибо, больше ничего не надо.

— Приятного аппетита, — пожелал Валера и ушел. От моего воинственного настроения не осталось следа — схлынуло так же стремительно, как накатило. Я посмотрел на принесенные Валерой блюда: один салат состоял из неизвестных крупно нарезанных овощей, фиолетовых и зеленых, другой, залитый майонезом, походил на обычный мясной, но я был уверен, что и в нем содержатся неизвестные компоненты. Поглощать такое, да еще под жалеющими взглядами Верунчика и Афони, не хотелось.

Надо было встать и уйти, но я этого не сделал. Взяв стакан с грейпфрутовым соком, отхлебнул и только затем спросил:

— И чем же теперь вы оба занимаетесь? Как понимаю, ваши бывшие профессии упразднены.

От сарказма я все-таки не удержался, но они восприняли мои слова спокойно, пропустив иронию мимо ушей.

— В городе многое меняется, — философски изрекла Верунчик, — и в первую очередь инфраструктура. Продавцы, банковские служащие, дворники, официанты городу не нужны. Валера еще пару дней поработает, а потом все рестораны перейдут на самообслуживание, так же как большинство кафе и магазинов.