Рай: правила выживания (СИ)

Вечером я, вовремя подсуетившись, оказываюсь в гостях у Юлии Маникевич. Переводчица сначала смотрит настороженно, но вскоре перестает удивляться, потому что теперь я представляюсь той самой ненормальной подругой Машеньки, бывшей безопасницей, которая будет работать в посольстве вместе с Маникевичем-отцом. Мне крайне важно знать о стайпах не просто всё, а даже больше. Я забрасываю её вопросами, и даже пытаюсь заучить несколько общеупотребительных фраз.

— Я дам тебе мнемоническую карту, — наконец вздыхает переводчица.

С ней легко найти общий язык, и, узнав о том, что к Машеньке в гости пришёл Кир, она даже предлагает мне переночевать.

— У меня там сумка и вещи, — сетую я. — Поднимусь на минуточку…

Юлька машет рукой. Ей самой всё давно про Машу с Киром ясно. А вот мне… хотелось бы убедиться. Но беззвучно возникнув на пороге, я понимаю — всё прекрасно, потому что слышу негромкий проникновенный голос Кира:

Пусть я не разгадал чудес, только знаю наверняка

У неё в душе темный лес, у меня — лесная река.

В ночь, когда и надежды нет, я ломлюсь в её бурелом

И бреду на призрачный свет, удивляясь, откуда он

И не веря ни в рай, ни в ад, в темной чаще ищу ответ,

Но всегда возвращаюсь назад, не дойдя до места, где свет.

А когда в голубом далеке солнца круг ещё не высок,

Ты выходишь к моей реке и ступаешь на мой песок.

Я смываю твои следы, я всё ближе день ото дня…

Жаль, что ты боишься воды и не можешь проплыть меня.

И когда под вечер закат разукрасит своды небес

Ты подаришь последний взгляд и уйдёшь в свой сумрачный лес.

Видно дан мне удел такой, не считая ни дней, ни лет

Сквозь тебя проплывать рекой, удивляясь, откуда свет.

*А. Макаревич*

Я так же тихо разворачиваюсь и ухожу. Теперь всё зависит только от них самих.

******

— Улетела?

— Будто ты не знаешь.

— Вернётся?

— Надеюсь.

— Помощь нужна?

— Спасибо. Ты уже и так помог.

— Да не переманивал я твои кадры. Своих хватает.

— Вот и разберись со своими. Что там они за ставки на моих делают.

— Что, завёл себе новую прослушку?

— Ты от вопроса не увиливай.

— А ты имеешь что-то против здоровой конкуренции?

— Ставку "переспит — не переспит" ты называешь здоровой конкуренцией?

— Мальчиков можно понять — твоя девочка… просто конфетка.

— И ты её не получишь.

— Да ладно, ладно. Но помни про договор — если мне понадобится, ты обещал её содействие.

— А ты обещал не трогать её семью. И придержи своего аналитика.

— Она уже получила выговор. Но согласись, ситуация с Афонасьевым просчитана блестяще.

— Нормально просчитана. Трудно ждать другого от правильного мужика.

Два генерала — секретчик и безопасник, не прощаясь, одновременно свернули окна видеосвязи на своих мониторах.

******

Прошёл месяц после моего прибытия на Амодикею. Я постепенно обжилась в посольстве, обзавелась новыми знакомствами, приятелями и недоброжелателями — куда ж без них. К последним относились начальник службы безопасности посольства, которому я должна была давать советы в "особых ситуациях", и советник по культуре. Так что я могла гордиться — мне удалось объединить представителей вечно враждующих организаций.

Не знаю, что каждому из них сообщило начальство, но скрыть неприязнь к моей несравненной особе оба даже не пытались. Зато секретариат посольства — двенадцать прекрасных дам в возрасте от двадцати пяти до шестидесяти — сразу приняли мою сторону, потому как договориться о сопровождении в походах по модным центрам Ластранцы — столицы Амодикеи — со мной было не в пример легче, чем со службой безопасности.

Так что вскоре им удалось перетянуть на мою сторону и своих мужчин — половину юридической службы и большую часть торгового отдела.

Родители Юльки… Те и вовсе отнеслись ко мне почти по-родственному, даже пригласили смотреть свадьбу единственной дочери в режиме реального времени. За новую семью я порадовалась, но ещё больше — за Машку. Она выглядела ничуть не хуже невесты, то есть, теперь — молодой жены. Кир тоже несколько раз мелькал на мониторе, правда, быть рядом с Машенькой постоянно — не мог. Мальчишек позвали играть — и они играли. И пели.

Первый танец молодожёны танцевали под ту, столь памятную мне композицию, запись которой ребята сделали кустарным способом ещё на Мьенге. Машеньку пригласил друг Двинятина, но очень скоро его, ничуть не стесняясь, отстранил Ингвар, а Дегри уже стоял на очереди. Всё было так же… только без Клауса. Я почувствовала, как под ресницами скопилась влага. Юлькина мать, украдкой от мужа смахивая слезу, тоже заметила это. Вскоре мы рыдали, обнявшись — она от умиления, а я… Сама не знаю от чего. Видимо, Машино тело всё-таки оказало влияние на мою психоматрицу…