Рай рядом

– А что вы скажете, если еще в те минувшие лета я знала, что вы – отец ее единственного сына?! И вашего, между прочим, тоже… у вас ведь только четыре дочки?!

– Только четыре… – промямлил обалдевший директор.

– Вот-вот! Мальчик ваш, как и тогдашний муж Лары, разумеется, не в курсе до сих пор, и я запрещаю, запрещаю вам разглашать… И я бы, разумеется, никогда… но так случилось, что вы, отец, можете окончательно разрушить семью своего сына!! Что вы на меня так смотрите?! Да, да, Андрей Гребнев, Янин муж – ваш сын! Хотите – поговорите с Ларочкой, хотя вряд ли она захочет, как говорится, ворошить прошлое. Она абсолютно счастлива со своим нынешним мужем!

– Я видел как-то у нас в гостинице… м-м-м… мальчика. Такой симпатичный окольцованный птенец…

– Очень образованный птенец, очень одаренный – с такими-то родителями! Только не подумайте, что я вам льщу! Ах, вы все, все можете… повлияйте, помирите ребятишек!

В результате фантазийной эскапады Андрюхиной бабушки Яна поняла, что не понимает ничегошеньки в людях! Жутко напористый директор оказался таким высокоморальным: сам вдруг признался, что у него к зеленой молодежи давно исключительно отцовские чувства. Ой, очень нужно было… Она ведь замужем!

Санта-Барбара

Андрей пьет третью чашку чая с принесенными пирожными, молчит, мычит, явно какой-то разговор «держит за щекой»! Мать, потягивая кофе из крохотной чашечки, выразительно поднимает ломкие черные брови, щурит зеленые глаза:

– Ну, что такое? Излагай!

– Ма… Тут в Яниной гостинице почему-то… Короче, давно, оказывается, ходят слухи, что я – сын ее директора! «Санта-Барбара» какая-то… Что, правда?

– Да ну… Да пусть болтают всякие глупости! Тебе-то что?

– Но я сам заметил, что он ко мне, к нам… На новогоднем корпоративе затащил меня на балкон и чуть ли не час разговоры разговаривал! Янку повысил в должности, вот сейчас предлагает нам какую-то льготную, почти даром, семейную путевку в Грецию… Ну вот скажи, ехать или не ехать? Что ему от нас надо?

– В Грецию? Какая прелесть! Парфенон и все такое – ты же историк! А папочке твоему в Краснодаре вот не приходит в голову как-то вас порадовать! Кончил платить алименты – все! Эй, почему не ешь мед, это полезней пирожных, которыми вы с Янкой питаетесь! Но могу, впрочем, сказать, что сто лет назад Валерий так красиво ухаживал за мной! А тут как-то встретились, тоже очень по-доброму поговорили, вспомнили молодость…

– Ну и…

Андрей медленно отодвигает чашку, высокомерно вздергивает подбородок, внимательно-внимательно глядит на красный, в веселых белых горошинках заварной чайник.

– Да, он что-то такое насчет тебя намекал, я, конечно, только посмеялась… Вот чудак, хочется ему сына – и все тут! Но вообще-то он просил меня сделать сюжет про его гостиницу, какие там интересные проходят ярмарки, конкурсы… Да ты не заморачивайся, ради Бога, на эту тему!

– Конечно, нет! Ни за что не пойду на эти его конкурсы! Конкурсы красавиц в купальниках?

– Все шуточки! К Янке он никакого отношения не имеет, если ты об этом! Абсолютно! Да и она вся в свою мать, очень домашняя, в сущности.

Лариса красиво поводит плечами, строго смотрит на сына.

– Да знаю. Яна говорит, что он, хоть и бабник, абсолютно на нее не реагирует! Предпочитает более… ммм… взрослых женщин.

– Нет, ну на меня он не разучился реагировать, буквально осыпал комплиментами! Да нормальный он дядька, Андрюш, умный, нежадный, что по нынешним временам очень даже… Ну да, ловелас, очаровать-охмурить сможет хоть Веру Брежневу – и что плохого? Увеличивает народонаселение России-матушки! Ой, да доедай уж все пирожные, куда нам с мужем такие калории! Аж смотреть страшно…

А недавно Яна принесла свежую весть касательно директора: вернулся, оказывается, к последней жене. И она собралась родить ему еще ребенка! УЗИ непреложно показало: сына! Счастливый, гордый невероятно, раньше жены рожали ему одних девчонок…

Услышав новость, бабушка Евгения Артемьевна позвонила дочери, вспомнила и о своем визите к «очарователю-охмурителю»:

– Поверишь, Ларочка, до сих пор сама не знаю, как это тогда все у меня сочинилось! Видно, вспомнила золотые дни нашего школьного театра, где я столько лет и режиссер была, и суфлер, и бутафор. И драматург, разумеется!

– А теперь стала еще и Вангой, мамуля! Вот просто навязала, напророчила мужику сына! Даст Бог, возьмется теперь за ум, стрекозел такой.

– Яночка говорит, безумно рад…

– А уж как ТЫ была рада, когда он отстал от Янки!

Евгения Артемьевна довольно хмыкает – ну прямо тебе энтузиаст-эпидемиолог, успешно «прижучивший» эдакого верткого вредоносного жучка:

– Так разве можно было допустить, чтобы дети разошлись из-за этого стрекозла? Или как там еще называется… плейбоя?! Чтобы Тимошечка рос без отца… ой, даже страшно подумать! Нет, по-моему, это тот случай, когда «Санта Барбара» вполне может пригодиться.

Синоним Русалочки

– Яночка, ты вот когда забирала сегодня Тимошку, забыла тебе рассказать…

Бабушка мужа Евгения Артемьевна, Тимкина прабабушка, как всегда звонит с очередной подробнейшей новеллой об обожаемом ребеночке: