Рай во грехе

– Проще всего никому не служить. Просто жить, и все. – предложил Борода. Он взял палку и стал шевелить угли в костре, отчего в небо взмыли миллионы искр.

– Не проще. – не согласилась Настя. – Всем почему-то тяжело быть нужным, все считают, что это обязанность… Но ведь это так просто. Ты всего-то и должен, что просто быть.

– Все верно. – просипел Борода.

– Борода, вот ты просто есть и что? Тобой даже свидетели Иеговы не интересуются. Знают, что взять нечего. – рассмеялся Андрей.

– Просто все разучились жить. – проговорила Настя. Она сказала это в никуда, в черноту ночи. Но все её услышали.

– Кто разучился? – поинтересовался Андрей.

– Люди. Они думают, что учатся, а вместо этого всё разучиваются и разучиваются. – ответила Настя вникуда. Борода попытался посмеяться над её словами, но вместо этого просто раскашлялся.

– Просто миру не хватает Насти. – Рассмеялся Андрей. – Одна она знает праведный путь, но валяется в траве и не может никого вывести на свет.

– Я в царстве сверчков. Они держат меня в плену. – рассмеялась в ответ Настя, повалившись обратно в траву.

– И меня тоже. – поддержала Даша едва разборчивым голосом. Она готова была заснуть на коленях Мэлла.

Некоторое время никто ничего не говорил. Андрей продолжал наигрывать на гитаре легкую мелодию, и лишь она звучала во всей степи. Сверчки затихли, а вместе с ними и костер, который совсем угас. Вместо него на востоке уже начинал разгораться рассвет.

– Костер погас. Нужно сходить за дровами. – спустя некоторое время нарушил тишину хриплый голос Бороды.

– Я пошел спать. – ответил ему Андрей. Он взял гитару и пошел в фургон. Следом за ним с колен Мэлла поднялась Даша и тоже побрела к фургону.

– Ну, спать, так спать. – просипел Борода. Он укутался в плед и лег в траву, где сидел.

– Ты ведь нас не убьешь? – поинтересовалась Настя. Она забралась в спальный мешок и уже почти спала.

– Нет. – ответил Мэлл.

– Ну, и хорошо.

Спустя некоторое время все заснули. У костра остался один лишь Мэлл. Он смотрел на разгоравшееся пламя рассвета и не издавал ни звука. Он был последним зрителем этого представления. Лучи теплого августовского солнца разлились по небу, и все преобразилось.

Мэлл осторожно поднес руку к своим очкам и снял их. Глаза его были зажмурены. На одну секунду он открыл их, но потом резко зажмурил назад, надев обратно очки. На лице его загорелась улыбка.

***

Раньше всех проснулась Настя. Лучи разгоревшегося летнего солнца так разогрели её спальник, что в нем можно было свариться заживо. Рядом с ней в траве валялся Борода, и по его лицу скакали две жирные мухи. Настя согнала их, а потом, аккуратно переступив через Бороду, подошла к Мэллу. Он сидел недалеко от костра и смотрел на небо, по которому струились легкие утренние облака.

– Ты что, не спал? – спросила его Настя, присев рядом.

– Нет. – ответил Мэлл.

– У вас, на вашей планете, если, конечно, это все правда, люди не спят?

– Спят.

– И когда они спят.

– Во время сна.

– Ясно. Интересная у вас планета. И как прошла ночь, все было хорошо? – поинтересовалась Настя, поправляя свои растрепавшиеся волосы.

– Да. Кто-то кричал в фургоне, но я спросил Андрея, и он сказал, что все хорошо.

– Когда кто-то кричит в фургоне, это кому-то очень хорошо… – рассмеялась Настя.

– У вас красивая планета. – ответил ей Мэлл.

– Да. А если снять очки, то она будет еще красивее.

– Я знаю. Поэтому и не снимаю.

– Ладно, не буду спрашивать зачем тебе это. – рассмеялась Настя. – А какая ваша планета? Она тоже красивая?

– Нет. Она совсем другая. На ней совсем нет красоты. Именно из-за этого мы такие.

– Какие?

– Чувственные.

– Если честно, я немного по-другому представляла себе чувственных людей…

– Хочешь посмотреть через мои очки?

– Да. – ответила Настя, хоть это и показалось ей странным. Мэлл зажмурил глаза и снял с себя очки, протянув их Насте. Она надела их и стала смотреть по сторонам.

– Что это за очки? Я вижу одни лишь контуры! – рассмеялась Настя.

– И я тоже.

– Для чего они?

– Для защиты… от красоты. Чтобы не сойти с ума.

– Ты что, боишься красоты?

– Нет, просто я не могу себе позволить сходить здесь с ума. Ведь меня ждут.

– Я бы на твоем месте так не загонялась. Ведь ты уже сошел с ума. Ведь ты не пришелец? Правда?

Мэлл ничего не ответил. Лишь улыбнулся. Улыбка его содержала столько слов, сколько не скажешь за час.

– Ладно, можешь не отвечать. Я все равно буду считать тебя пришельцем, даже если это не так. Честно говоря, на землянина ты не похож.

– Это плохо.

– Что плохо?

– Что не похож. Я учился быть похожим на людей. У меня даже есть это.

Мэлл достал из кармана сигарету и вставил в рот.

– Не той стороной. – рассмеялась Настя. Она вынула сигарету изо рта Мэлла и помогла ему сделать все правильно.

– Вот так вот. Только все равно это тебе не поможет. Ты слишком странный.

– Тогда я не буду так делать. Это не вкусно.

– Здорово, что ты так быстро пришел к такому заключению. – рассмеялась Настя. – А ты на каждой планете вот так маскируешься?

– Да. Я пытаюсь. Но везде так же бесполезно, как и с этой…

– Сигаретой. – подсказала Настя.

– Да, с ней. Очень сложно становиться другим.