Rain (СИ)

-Из сильных только трамадол. Скоро станет полегче.. – нажав на смыв бочка, предварительно закрыв крышку, Намджун снова подхватил меня на руки, кажется даже укачивая в определённом темпе, вызывая приступ детской боли, опуская в холодную постель. Суровая и замершая Джина напугала своими скрещенными руками и озлобленным волнением.. Её понять можно, хоть я и не хочу.

-Могла бы сразу сказать! – закричав, она заставила течь жидкость в крови быстрее, от счастья помогало. – Когда тебе плохо, я хотя бы могу помочь!! – Ким тоже обо всём догадался и не останавливал девушку, как не останавливала её и я. Промывка мозгов мне не помешает. – И почему ты блять не в больнице?! Ты хочешь сдохнуть?! – первый раз за короткое соседство я слышала от неё нецензурную речь, и дивилась, что смогла довести человека до ручки. - Сдохнуть в нашей квартире!! Ты за этим сюда пришла?! – закрыв глаза, я молча развернулась на другой бок, пока Намджун выводил Сокджину из моей комнаты, отпаивать травяной настойкой. Или просто отпаивать, лучше тем самым бальзамом в холодильнике. Забыла попросить, чтобы и мне всё-таки налили.

Последняя кинутая фраза отдавалась в висках отдельным громким эхом. Совру, если стану отнекиваться. Я что-то на подобии раненного зверя, ищущего место для смерти. Не абы-кабы где, а может быть в кофейне-чайной, где ещё и сладость будет?

Действие вколотого анальгетика наступает через 5-10 минут, расслабляя натрунивший организм. С трудом волоча ноги из стороны в сторону, принимая удобное положение, я продолжаю изливать душу в подушку, и раздумываю, что в определённый тихий час, мне обязательно нужно отобедать и понять, почему с возрастом поиск причин стал занимать несколько больше времени.

Разозлившаяся не на шутку «мама» не переступала порога моей комнаты из принципа, чтобы поинтересоваться состоянием ещё ходячей больной. Намджун же напротив – не под каблуком её катался, а смотрел понимающе-неодобрительно, помалкивал, правда, о случившемся, втаскивая утром диетический обед. Из немногословных выпрошенных ответов, я узнаю, что в прошлом Джина проходила курсы медсестёр, и неплохо разбирается в болезнях, как и в способах лечения.

Днём я остаюсь в пустой квартире с немой собакой, лежащей у меня в ногах и тыкающейся влажной мордой в пятки. Чтобы не сгореть от солнечных лучей, зашториваю окно плотным тюлем, как от чумы прячась под одеялом, не желая покрывать бледную кожу летним теплом. С мобильным фонариком читала потрёпанную книжечку Мураками «О чём я говорю, когда говорю о беге», в безвоздушном пространстве с захламлёнными пылью глазами. После Карвера, аллюзия Мураками воспринимается с другого оборота, хотя это не имеет значения.

Неприкаянным призраком шатаюсь из кухни в туалет, в интернете в поиске приготовления мягких блюд, которые смогут нормально перевариться. Отказ от наставлений Мин Юнги приводит к тотальному слёживанию, это я уяснила.

Один за другим пришедшие соседи, разбегаются по собственным норкам, запрятывая секреты с будничного дня, о которых не хочется делиться. Игнорирование моей персоны становится заслуженным явлением, и я быстро к этому привыкаю – как оказалось, ко всему можно свыкнуться и перетерпеть. Теперь мне не надо отчитываться, куда я ухожу, и если не возвращаюсь дня три – сущий пустяк.

Дремлющий Пусан наводит на меня животворное успокоение, а мягкий ветер с моря задувает волосы на затылке, резвится с подолом разноцветного сарафана и греет руки от мороза. Неуместным пятном я перемещаюсь по улицам, с перенаселённым количеством людей, топчущихся у французских магазинов палёных духов и кофеин с умеренными ценниками - продолжают колотить себе статус фотографиями в инстаграме. С недавних пор ночные прогулки восстанавливают душевный баланс, потраченный несколькими часами ранее, с палящим рассветом. Тэхён предупредил меня, что я могу приходить в любое время, но было бы здорово – пользуйся я телефонной связью.

Ковыряя носком сандаля рассыпанный каштан возле чьего-то обжитого домика, перехожу дорогу на зелёный, соблюдая правила, написанные для людей. Квартал Тэхёна находится ещё дальше, и, следуя до него пешком, я тяну время, так как не особо проявляю желания вспоминать встречу с его девушкой. У Чонгука, видите ли, дома нельзя. У него невеста, которая любит захаживать без спроса (а может и кто ещё на стороне). У него вообще-то семья будущая строится, если что – здесь мы с Тэ засмеялись обоюдно, потому как семьянин из Чона дерьмовый, точно так же, как и его репутация. Но я не забочусь о чужих проблемах – наша договорённость о свободных отношениях касается только постели, вероятно, разговоров по душам, если сильно приспичит высвободить напряжение. Любовники обычно потому и заводятся – немного утешений перед процессией измены, кому-то же надо плакаться в жилетку и ныть о своей тяжбе.