Раиса Горбачева

Лишь сквозняк гоняет по пустым комнатам и коридорам ненужные листы бумаги. Ветер перемен… (Хичкок красиво «продавал» такие кадры. И Тарковский тоже. В своем «зарубежном периоде». Так вот, от Тарковского — в силу многих причин — здесь значительно больше.)

Как пророчествовала Янка Дягилева:

Фальшивый крест намосту сгорел,
Он был из бумаги, он был вчера,
Москва упала пустым мешком,
Над городом вьюга из разных мест.
Великий праздник босых идей,
Посеем хлеб, соберем тростник.
За сахар-чай заплати головой,
Получишь соль на чужой земле.

Ухода Союза, ухода президента — событий колоссальной значимости — попросту как бы не заметили. И не Новый год здесь тому виной, а что-то совсем другое, в нас скрытое, чему мы долго еще будем искать объяснения.

Перед своей добровольной отставкой он весело объявил, что уходит в двухнедельный отпуск… Потом было предновогоднее заявление президента:

«Я покидаю свой пост с тревогой, но и с надеждой, с верой в вас, в вашу мудрость и силу духа…

…Общество получило свободу, раскрепостилось политически и духовно. И это — самое главное завоевание, которое мы до конца еще не осознали, а потому еще не научились пользоваться свободой…»

Легко ли было ему, человеку, который, несомненно, был самым популярным в мире, переключиться на повседневность?

Интенсивность официальных встреч, переговоров, поездок Горбачева в годы его руководства страной не имеет себе равных, и достойна войти в книгу рекордов Гиннесса.

Только два факта. К примеру, с американскими президентами он виделся по нескольку раз лично, за довольно-таки короткий срок своего правления. Причем, это были диалоги о совместных программах разоружении, очень непростые. А подчас даже жесткие. 20 ноября 1985 года… Октябрь 1986 года, Рейкьявик. Вашингтон, 1987 год. Москва, 1988. Декабрь 1987 года — снова Вашингтон. 1988 год — Нью-Йорк и Вашингтон…

Горбачев встречался с 500-ми главами государств, правительств, партий, общественных движений и делегаций. Некоторые из зарубежных государственных деятелей за это время стали почти друзьями Горбачевых. И вот Михаил Сергеевич, покидая свой пост, пишет многочисленные послания. И не послания, собственно. Так, коротенькие записочки. В нормальной обстановке и нормальном государстве, где работает конституция страны и где ритуалы перехода власти из рук в руки отработаны веками, этих записок общественность просто не заметит. Они ей неинтересны.

Но только не в нашей «перевернутой» стране. В каждом послании Горбачева — самые обычные формулы вежливости: «Надеюсь на дальнейшее сотрудничество…», «…привет супруге — от нас с Раисой Максимовной». Но если вспомнить тот исторический контекст, когда все это происходит, становится тяжело на душе…

За этими письмами-прощаниями — большая человеческая драма. И президента, и его супруги. Впереди у них — неизвестность. По-разному можно оценивать и личность Горбачева, и его деятельность. Но то, как с ним обошлись (впрочем, и с семьей тоже) в те дни — национальный позор…

Тон писем-обращений Горбачева довольно разный — от сугубо делового, официального до вполне теплого и дружеского. Понятно, выделяются те из них, где упоминаются Хеннелора Коль, Барбара Буш, Норма Мейджор и еще некоторые жены известных политиков.

Им — особый поклон от Раисы Максимовны. С ними она была лично знакома, в большей или меньшей степени. Незримо Горбачева присутствует где-то рядом с мужем в эти минуты…

Из воспоминаний журналиста Егора Яковлева: «И теперь тяжело вспоминать подробности отставки Горбачева. До и после нее все происходило по-свински, как часто бывает в нашей стране… Горбачеву предстояло появиться перед телекамерами и заявить о добровольной отставке с поста первого Президента Советского Союза. За пару часов до этого я вошел в его кабинет. И сразу же с порога спросил: «Что случилось, Михаил Сергеевич?» На нем лица не было. Он ответил, хотя и неохотно: «Сейчас позвонила Раиса Максимовна. К нам на дачу заявились кремлевские архаровцы и потребовали, чтобы мы немедленно отсюда убирались. Не знаю, как успокоить жену. Ни о чем подобном мы с Борисом Николаевичем не договаривались».

(Как здесь не вспомнить ту знаменитую, нашумевшую историю, когда набиравший политический вес Сталин нахамил при больном Ленине Крупской… Номенклатурный Кремль изначально верен себе: ритуалы, традиции при восхождении на трон не меняются. — Е.В.)

Поздним вечером, когда все было исполнено, когда торопливо спустили флаг Советского Союза и над кремлевским куполом развернулось трехцветное полотнище, Михаил Сергеевич собрался домой. Попрощался и сел в свой черный ЗИЛ. У всех, наверное, кто провожал его, было одно чувство: это последний отъезд президента из Кремля. Как начнет он завтрашний день, свободный от обычного нагромождения неотложных дел?