Раиса Горбачева

«Горбачев страдал от ряда личных недостатков. Один из них — неспособность правильно выбирать помощников… За исключением Яковлева и Шеварднадзе Горбачеву никогда не удавалось подобрать себе достойных коллег. Он сделал очень много неудачных назначений, от Лигачева, который был первым из его заместителей, и Рыжкова в качестве премьера, до Мураховского, коллеги по Ставрополю, на должность главы созданного в 1986 году агропромышленного комитета…

Горбачев никогда не чувствовал себя комфортно с нестандартными людьми — он предпочитал послушных партийцев… Их встревожило бы внезапное появление у Горбачева свиты из либерально настроенных интеллектуалов без какого-либо партийного прошлого».

Горбачев же говорил о своем окружении: «Меня тянуло к вольнолюбивой части общества, я многое прощал этим людям, то, в частности, что они как кавалеристы, ковбои…»

Одной из причин, объясняющей дефицит талантливых людей во власти, является избыточная самоуверенность Горбачева. Он ничуть не сомневался, что легко получит поддержку большинства делегатов XIX партийной конференции за счет введения демократических процедур делегирования, которыми, как оказалось, можно было легко манипулировать.

Опять-таки из-за излишней самоуверенности Горбачев пренебрег необходимостью создать новую систему взамен той, которую успешно демонтировал. Он, по-видимому, убедил себя, что может откладывать эту задачу — на три, четыре года, затем на пять. А на шестой год он столкнулся с результатами своего промедления.

Подвело его также и тщеславие. Он верил исключительно в свои собственные таланты и, в частности, преувеличивал собственную популярность. К чему это приводило, ясно. Вот что сказал президент Татарстана М. Каримов: «Это было его право объявлять о сложении с себя полномочий генсека. Но говорить о самороспуске партии, о судьбе ее имущества, собственности — это должен решать либо Пленум, либо съезд партии».

Горбачев позволил себе на некоторое время стать как раз одним из тех, против кого он боролся с 1985 года, — упрямым чиновником, стремящимся во что бы то ни стало сохранить свою власть.

Его любовь к власти не должна представляться чем-то удивительным. Это был человек, потративший двадцать три года на Ставрополье для того, чтобы добиться доступа к власти в Москве…

Тщеславие также подогревало аппетит Горбачева к привилегиям, приносимым его креслом. Его новые огромные дачи в Москве и его роскошная вилла на мысе Форос на побережье Черного моря изобличают слабость к роскоши.

Сергей Григорьев долгие годы был его бессменным помощником. «Он был оторван от того, что происходило, настолько, что полагался на льстецов, и уделял больше внимания подхалимам, чем правдолюбцам, потому что они говорили неприятные вещи… Меня всегда удивляло, насколько он был уверен в том, что знает правильные ответы на все вопросы. Он бы не потерпел, если бы кто-то сказал: «Знаете, Михаил Сергеевич, люди по горло сыты этой историей с социализмом. Они его презирают». Когда он говорил, что социализм глубоко укоренился в наших людях и народ его обожает, каждый либо поддакивал — «О да, конечно, в самом деле», — или отмалчивался. Если ему противоречили, он приходил в бешенство».

1 мая 1990 года мимо Мавзолея шли уже не просто «представители трудящихся», а простые люди, уже познавшие свободу. Они в числе других несли лозунги — мягкие насмешки над лидером. Горбачев был так возмущен, что покинул трибуну, скомкав тем самым официальную часть праздника.

Как и другие его предшественники на посту руководителя страны, он был уверен в том, что без его соизволения никто не посмеет сделать ни единого шага…

…Складывается впечатление, что Горбачев никогда не чувствовал себя комфортно с новыми людьми, которых выдвигала его собственная политика, — прогрессивными либералами, которые действительно верили в демократию и вели себя соответственно…

Его нетерпимое отношение к межрегиональной группе депутатов, обострившееся в связи с дискуссией о его избрании на пост президента, усугубило ситуацию. Многие, кто подобно Юрию Афанасьеву вышел из партии в 1990 году, заняли резко антигорбачевскую позицию, утверждая, что он отстает от темпа перемен и превращается в помеху. После переворота многие демократы решили, что потребность в Горбачеве отпала. М. Горбачев оказался неспособным к практическому разрешению государственных проблем. В связи с отсутствием четких представлений о будущих своих шагах, связанных с перестройкой государственного механизма, он плелся за событиями сзади, даже не пытаясь их догнать. Поэтому перестройка шла по воле складывающейся стихии, продиктованной агрессивной оппозицией.

…Каким бы ни было объяснение, последствия слепоты Горбачева очевидны. Только после пяти лет у власти он начал понимать масштаб и суть межэтнических проблем, которые в конце концов привели к тому, что Советский Союз распался. Может быть, такой союз изначально был обречен. Ирония истории заключается в том, что реформы Горбачева ускорили его конец.

Некомпетентность Горбачева в экономических вопросах также часто подводила его.