Раиса Горбачева

Если же говорить о чтении… Был такой исследователь, историк, хорошо владевший пером, — Валишевский, поляк. О нем высоко отзывался Лев Толстой. Так вот, как раз в декабре я читал его книжку «Смутное время». После Ивана Г розного страна осталась в таком состоянии, с такими страстями, с такими баталиями, что это время и государство требовали сильной власти. Г розный удерживал государство жестокостью. Старший сын погиб от его руки. Престол занял младший сын Федор Иоаннович, которого считали блаженным. А государство требовало колоссальной воли, огромных способностей. И вот начинаются процессы, которые получили название Смутного времени.

Для меня такое чтение — это процесс познания, размышлений. Иногда одна фраза может натолкнуть на далеко идущие выводы, раздумья. Потом к ним снова и снова возвращаешься, сопоставляешь, сравниваешь. Моя обычная привычка — читаю сразу несколько книг. Примерно тогда же читал интересную книгу нашего историка Авреха «Реформа Столыпина».

…Сейчас взгляды начали менять и западные эксперты, они сокращают в 2–3 раза сроки, нужные, чтобы человеку взять в руки и наладить народное хозяйство. То есть речь идет о том, что через 10 лет можно видеть хороший рынок и устойчивое, стабильное развитие экономики. Помните, прежде они говорили, что понадобится 25 лет, т. е. до 2030 года. Я разделяю их выводы. Но думаю, что чувство подлинной свободы утвердится в людях через два-три поколения…

Я глубоко переживаю в связи с тем, что нам не удалось добиться необходимой синхронности между разрушением старых и возникновением новых форм жизни. Уже в самом начале можно было больше сделать для разрушения бюрократических структур. Но вместе с тем — гораздо энергичнее содействовать созданию новых, демократических механизмов управления экономикой и обществом в целом.

Я не верю в мистику, в предсказания… Но я думаю, что мы должны допустить, что человек — сложное явление, и его нельзя из природы вырвать, он подвержен воздействию не только условий жизни, бытовой стороне, но и каким-то другим вещам. Сознание исходит из той же природы, порождением которой мы являемся, но далеко ее не знаем, поэтому трудно поставить о себе последнюю точку…

…Всю мою жизнь сопровождает желание жить».

Горбачев и Ельцин

Никогда еще, наверное, мировая история не знала столь крупных и захватывающих политических драм, как эта. Запутанная история их нелегких взаимоотношений. Вечные союзники и вечные оппоненты… Тема поистине неисчерпаемая как для художников, так и для ученых…

Четко стоит только один вопрос, возникавший и при Горбачеве, и при Ельцине: «Кто управляет страной?»

История развивается по ей одной и Богу ведомым законам. Повторяясь при этом так, как посчитает нужным… Ни один, ни другой так и не смогут добиться согласия среди демократических сил… Оказавшись на вершине власти, Ельцин встал на путь повального нарушения действующих в стране норм права. В связи с этим многократно и совершенно объективно назревал вопрос об отрешении президента от занимаемой им должности. При исполнении своих обязанностей он действовал так же, как действовал бы вор в законе, которому поручили бороться с преступностью.

И теперь уже не Ельцин спешит на выручку Горбачеву, как в августовские дни 1991-го, а, наоборот, Горбачев заявит:

— Хочу помочь Ельцину. У него сейчас непростая роль. Я сказал ему: до тех пор, пока будут продолжаться демократические преобразования, реформы, я буду вам оказывать поддержку и защищать от нападок.

Были определенные опасения у первого всенародно избранного президента России: не возглавит ли Горбачев оппозицию? Но — против КОГО? Против какого курса? Какой политической линии? Этого не произошло.

Сам же Горбачев, кажется, сделал все возможное и даже невозможное, чтобы после его прихода к власти такая оппозиция возникла, во главе с Ельциным.

И Горбачев, и Ельцин стали героями передачи «Куклы», и это прекрасно. Но они за десятилетия своего пребывания у власти так и не стали героями настоящего художественного полотна. И вот это худо. Тут есть над чем поразмыслить. Как представляется, у нас все еще впереди, и что-то масштабное в искусстве обязательно должно появиться.

Одни писатели доказывают нам, что в Форосе Горбачев по-настоящему испугался именно Ельцина, его активности в те дни, а не гэкачепистов. Именно страхом перед своими, надо полагать, и был вызван тогда сердечный приступ Раисы Максимовны.

Но вот только что прочла в новой художественно-публицистической книге Андрея Караулова следующее. Ельцин, «нашкодив», после «заговора троих» отсиживается в бункере Белого дома, глубоко под землей, и дрожит от страха. Он боялся Горбачева!.. Засылал гонцов, чтобы те выяснили, «в духе барин» или нет, можно ли показаться ему на глаза…