Райская птица

Кроме того, его страстное увлечение скоро пройдет. Должно пройти. Когда Клео вернется в Англию, он излечится от безумия, полностью поглотившего его.

Если только она не останется.

Доминик нахмурился. Если старику удастся настоять на своем, Клео уедет, только чтобы уладить свои дела, а затем обоснуется в Сан-Клементе.

— Так в чем же дело? — почти ледяным тоном поинтересовалась Сара. — У меня сложилось впечатление, что для управления компанией у тебя существует целый штат сотрудников. Или ты хотел сказать, что у тебя не нашлось для меня времени, потому что ты был занят гостьей своего деда?

Доминик подавил стон. Ну что он мог ей ответить?

Сара действительно права, но он не будет обсуждать это по телефону.

— Ладно, — произнес он наконец. — В последнее время я действительно уделял тебе мало времени. Но… — Он прикрыл глаза, пытаясь сообразить, что сказать дальше. — Я знал, что тебе не понравилась Клео…

— Я этого не говорила, — перебила его Сара.

— В этом не было нужды. В тот вечер в «Магнолии» ты открыто игнорировала ее.

— Хорошо. — Казалось, Сара поняла, что отпираться бесполезно. — Мне она не нравится. Признаю. Но твоя мать тоже не любит ее. А вся эта шумиха по поводу одного званого ужина!

— Званый ужин устраивался в честь приезда Клео, — резко ответил Доминик, чувствуя, что теряет над собой контроль. — Не для того, чтобы вы с моей матерью имели возможность отточить свои коготки.

— Доминик! — возмутилась Сара, и Доминик понял, что немного перегнул палку.

— Ладно, — устало произнес он. — Это было немного грубо.

— Немного?

— Хорошо. Это было очень грубо. Извини. Думаю, я сейчас не в лучшем настроении.

— Причина в ней? — Сара поколебалась. — Я говорю о Клео. Тебе, наверное, очень непросто, что она остановилась в «Магнолии», и вообще. Вы с твоим дедушкой были близки, и если он думает о том, чтобы сделать ее своей наследницей…

— Откуда, черт возьми, такие мысли? — разозлился Доминик.

Хотя ответ был очевиден. Его мать. Это ее слова, а не Сары.

— Я просто хотела сказать…

— Я знаю, что ты хотела сказать.

Его голос звучал очень грубо, но он сумел взять себя в руки. В конце концов, она ведь не виновата.

— Послушай, — тут же пожалев об этом, сказал Доминик, — ты сегодня вечером свободна?

— Я… думаю, да, — выдохнула Сара.

— Чудесно. — Он подавил разочарование. — Как насчет ужина? Я слышал, на Бэй-стрит открылся новый ресторан…

— Я бы предпочла поужинать у тебя, — с вызовом бросила она. — Мне кажется, прошла вечность с тех пор, как мы ужинали вместе. Только ты и я. Наедине.

Доминик прикусил язык, затем выдавил:

— Почему нет? Скажем, часов в восемь? Или в половине девятого?

— Так поздно, — захныкала Сара. Но потом, вздохнув, согласилась. — В восемь. Буду с нетерпением ждать встречи.

— Ага. — Доминик чуть было не положил трубку, не ответив ей. — Я тоже.

Клео вышла из дома через задний вход, которым часто пользовалась, если хотела избежать нежелательных встреч. Она уже привыкла к жизни в поместье. Возможно, этому способствовало то, что ей осталось не так уж долго наслаждаться этим райским местечком.

Когда все утряслось, она дала понять Джейкобу, что не считает этот дом своим. Это дом Серены, не ее. И кажется, он принял ее точку зрения.

В результате ее отношения с Сереной и Лили значительно улучшились. Со времени их стычки за обедом Лили, казалось, поменяла свое мнение о ней. Настолько, что пару раз спросила Клео о ее жизни в Англии.

Даже если Клео полагала, что мать Доминика таким образом пытается напомнить ей о ее корнях, она ничего не говорила в ответ. И в конце концов обе женщины перестали видеть в ней угрозу своему положению. Клео верила в то, что они больше не считают ее охотницей за золотом. И дедушка так радовался ее присутствию в доме, что никто не хотел лишать его последнего счастья в жизни.

Единственное, что омрачало идиллию, был Доминик.

Прошло несколько дней с тех пор, как они виделись, когда он приезжал в «Магнолию». Ей не хотелось считать себя виноватой в том, что между Джейкобом и Домиником произошел разлад. Но глубоко в душе она признавала, что это так.

Поблизости никого не было, и Клео перебралась через дюны и спустилась на пляж. Она сбросила шлепанцы и почувствовала под ногами влажный песок.

Какое блаженство! Ей будет не хватать этого, когда она вернется в Англию. Она уже начала привыкать к дедушке. Клео беспокоилась, что если уедет, то больше не увидит его.

Комок подступил к горлу. Она никогда не считала себя эмоциональной, но с тех пор, как приехала в Сан-Клементе, готова была расплакаться в самый неподходящий момент.

Как в тот раз, когда Доминик поцеловал ее и она пришла домой вся мокрая и взлохмаченная. И после той стычки на яхте.

Нет, конечно, они не занимались любовью, хотя одному Богу известно, как она этого желала.

Да, она хотела его. Доминик был прав. Но она отвергала это. Хотя и не на словах. Она просто сбежала. А разве такой поступок можно считать убедительным?