Райский уголок

Но оставался небольшой вопрос, который необходимо было решить до прибытия мистера Годрика. Важный вопрос – куда его поместить. Мистер Годрик желал тишины и покоя в комнате наверху, и ему нужна была своя отдельная ванная по причине ограниченной подвижности.

– Некоторые места стоят дороже, – напомнила сестра. – Какую комнату, – спросила она, глядя на Эйлин, – вы считаете лучшей в этом заведении?

Мы хором загалдели. Эйлин сказала, что она думает про маленькую гостиную, которую переоборудовали в мужскую двухместную палату. Оттуда вид на сад и легко пройти в общий зал. Миранда сказала, что в комнате номер 8 есть отдельная ванная, и камин, и вид на пруд.

– А что насчет комнаты номер 9? – спросила сестра Салим.

И мы замолчали. Комната номер 9 – это владения леди Бриггс. Комната, конечно, милая, но она совсем не годится. Это комната леди Бриггс.

– Это комната леди Бриггс, – сказали мы.

– Да, но, теоретически, это же лучшая комната во всем доме? – настаивала сестра Салим.

– Да, – согласились мы. – Именно так.

А потом сестра сообщила, сколько платит леди Бриггс.

– Судя по документам, леди Бриггс не платит абсолютно ничего.

– Такого не может быть… – изумилась сестра Эйлин.

– Да, – перебила ее Матрона. – Первые пациенты платили вперед, и она, должно быть, заплатила, она тут уже много лет.

– Ну, в таком случае не думаю, что у нас есть выбор. Мы должны переселить леди Бриггс, – констатировала сестра. – Она может расположиться в дамской спальне, на кровати в углу.

– Ой, это же бывшее место Эммы Миллз, – сказала Миранда, глядя на меня с притворной печалью.

И все забормотали и начали корчить грустные физиономии.

– Итак, кто из персонала объявит ей эту новость? – поинтересовалась сестра Салим.

Никто не отозвался. Слишком ужасная мысль – леди Бриггс была в том состоянии, когда боишься выйти из комнаты из страха, не дай бог что с ней случится.

– Итак, кто лучше всего ладит с леди Бриггс? – не унималась сестра Салим.

И все сразу сказали «Лиззи».

– Лис, похоже, ты знаешь ее лучше всех, – сказала сестра Салим. – Сможешь сообщить новость?

Принесли билеты на песенно-фортепианный концерт, и у меня при виде их сразу скрутило живот. Я положила билеты на тумбочку в холле, чтобы дамы и джентльмены могли их заметить, проходя мимо в туалет. Никакой реакции.

Через день или около того я принялась рекламировать билеты за чаем.

– Любопытно, – говорила я. – Бесплатный фортепианный концерт в церкви Святого Иакова.

Я старательно изображала интерес к мероприятию, но мистер Симмонс тут же почуял недоброе и полюбопытствовал, откуда взялись билеты, а потом сказал:

– Вообще-то не уверен, что мне он нравится, – в смысле, Шопен.

Пришлось опять звонить мисс Питт. Я рассказала, что билеты вызвали живой отклик, но мистер Симмонс не попался на удочку.

Мисс Питт ответила, что пораскинет мозгами, а я должна быть наготове, чтобы застать его врасплох. Мне все меньше нравились ее охотничьи и военные метафоры. Со стороны мисс Питт они демонстрировали отсутствие такта и сразу заставляли вспомнить о дефиците доверия к ней и взаимопонимания с учениками в школе.

Новый порядок обращения с лекарственными препаратами был несложный. Таблетки следовало разложить в маленькие баночки и расставить на тележке, застеленной картой назначений пациентам. Затем лекарства проверяла вторая сестра, а потом баночки нужно было раздать перед кофе во время полдника и еще раз перед сном тем, кому требовалась дополнительная доза. Еще лекарства раздавали за завтраком, но это входило в обязанности ночной сестры. Именно так все и было устроено при Жене Хозяина, и хотя, возможно, не совсем официально, но определенно правильно.

Однажды утром, подавая пациентам кофе с молоком в гостиной, я заметила, что Матрона тенью следует за мной и ведет себя исключительно странно. Я притворилась, что не обращаю внимания, но наблюдала в зеркале над камином, как она вытаскивает таблетки из чашечек с лекарствами у пациентов. Она проделала это несколько раз, и я не могла глазам своим поверить. Матрона подходила к пациенту, заводила разговор, а сама тем временем нашаривала за спиной плошку с таблетками, вытаскивала и совала себе в карман. После этого я внимательно проследила за Матроной и увидела, как она выискивает таблетки на полу за креслами, куда пациенты роняли их иногда. А потом я увидела, как она вытащила таблетку прямо изо рта у мисс Лоусон, пока та не успела проглотить, а потом и вовсе выхлебала ее лечебный сироп.

Я разозлилась на Матрону больше всего из-за того, что она оправдала дурное мнение о ней сестры Салим, и еще что она вытворяет такое, что неизбежно приведет к увольнению, если ее поймают. И она окажется именно в том положении, которого больше всего боится, – безработная и бездомная. Я понимала, что должна что-то сделать – остановить ее или рассказать кому-то, но у меня сразу не хватило духу.

Потом меня укусила мисс Лоусон. Укусила она, потому что у нее слегка помутилось в голове, а помутилось из-за того, что не приняла прописанные ей таблетки и сироп, предотвращавшие подобное состояние.