Райский уголок

Ни одна из этих историй не была ни забавной, ни интересной, я пишу здесь о них, только чтобы проиллюстрировать, почему я начала до ужаса бояться перерывов на кофе. Сестрица не пыталась скомпрометировать меня. Вовсе нет. Она была новенькой и старалась занять свободное место, которого на самом деле не было, и пролезть в мир, который был вовсе не таков, каким она его воображала, – отчасти потому, что я не объяснила достаточно подробно. Так всегда бывает с друзьями и братьями-сестрами – либо так, либо они замыкаются в себе (и это гораздо хуже, потому что тогда вам за них неловко), – и мне оставалось винить только себя.

Однажды я попыталась отомстить и рассказала, как моя сестра сбежала от дантиста, потому что испугалась маленького зеркальца. И сестра Салим сказала:

– Твоя сестра добрая христианка и очень милосердная девушка.

А я сказала:

– Нет, она здесь только потому, что вообразила, будто испытала духовный крах в Скарборо и поэтому не должна уезжать из дома.

И почувствовала, как все ополчились на меня.

22 «Мне снилось, что я живу в мраморных залах» [46]

Мне было о чем подумать. Мистер Симмонс и мисс Питт, для начала, а еще Матрона, ворующая таблетки. Но больше всего я переживала, как сказать леди Бриггс, что ей придется перебраться из комнаты номер 9. Я так сильно нервничала, что время от времени пряталась в ванной, чтобы поплакать. И ночами не могла уснуть.

Это уже ни в какие ворота не лезло. Меня охватывал такой ужас, что я прикидывала, не бросить ли насовсем «Райский уголок» и не стать ли образцовой ученицей, которая только зубрит и читает. Или найти работу в Саксоне. Я даже на миг заподозрила, а не была ли вся эта затея со «сменой комнат» придумана моей матерью в сообщничестве с сестрой Салим, чтобы вернуть меня обратно в школу.

Пора было поговорить с мамой, которая знала все о решении проблем и была настолько добра и сострадательна, насколько можно ждать от жителя Англии.

Положительный аспект жизни с несовершенными, но добрыми матерями состоит в том, что вы можете все им рассказать. Можете быть собой, и всем остальным позволено быть такими, какие они есть. И вы им ничего не должны, вы просто их любите, а они любят вас, и вы друзья – навек. Во всяком случае, у меня всегда было так.

Первым делом я сказала, что меня кое-что тревожит, и начала с Матроны и таблеток пациентов. Я думала, что мама хоть немного вспылит (ну, понимаете, старая стерва ворует медикаменты изо рта несчастных старух и т. п.), но нет. Мама лишь ужасно огорчилась. За Матрону.

– Боже, Лиззи, ведь на ее месте могла быть ты, – сказала она.

– Я?

– И приносила бы их мне! – воскликнула мама, возвращаясь к тем годам, когда зависела от назначенных ей лекарств.

– Ну, наверное, – согласилась я, хотя не думала, что могла бы пасть так низко, даже ради нее. – Вопрос вот в чем: должна ли я все рассказать сестре Салим?

– Не знаю, – ответила мама. – Но, может, следует рассказать доктору Гёрли.

Доктор Гёрли – местный врач, и она помогла маме прекратить полагаться на таблетки и впустую тратить жизнь. Мы в нее очень верили.

– Да, наверное, я так и поступлю, – сказала я, сознавая, что никогда этого не сделаю.

И мама сразу успокоилась, поуютнее устроилась в самом удобном кресле в нашей гостиной зоне, как будто все чудесно разрешилось. Но я еще и не начинала.

Я дала ей насладиться моментом, а потом сказала, как сильно переживаю из-за переезда леди Бриггс. Хотя мама понимала, что договариваться с почти девяностолетней затворницей о смене места жительства – это суровая задача для пятнадцатилетней девушки, она использовала ситуацию в свою пользу и поинтересовалась, потратила ли я хоть крупицу энергии на школьные задания или на такую же тревогу о собственном будущем.

Она, впрочем, видела, что я по-настоящему встревожена, и после короткой дискуссии о распределении верных приоритетов мы проанализировали ситуацию с комнатой номер 9 и нашли лучший из возможных вариантов. Лучший для леди Бриггс и самый простой для меня. Мы решили, что мне следует сосредоточиться на аспектах удобства проживания внизу, – это главный вопрос для пожилого человека (неудобство может оказаться роковым). Я объясню леди Бриггс, что внизу ей будет комфортно и в смысле туалета, и еды, и любого внимания, – и это правда.