Ракетный бумеранг

Утром попросил А. Н. Кирилина встретиться до заседания Совета.

— Кто пригласил Бахвалова? После паузы:

— Я пригласил. Меня об этом просил Чулков.

— Зачем? Чтобы потом использовать полученную информацию против нас, проталкивая вариант «Ангары»?

Снова пауза.

— Я предложил пригласить Бахвалова, имея в виду, что им придется изготавливать разгонный блок.

— Это когда будет, и что на нем выводить? По указу основная задача — это пилотируемые запуски с Восточного. Мне не хотелось бы, чтобы Бахвалов принимал участие в Совете.

— И что делать?

— Давайте пригласим нашего третьего партнера — КБ им. В. П. Макеева.

Пригласили. Объяснили ситуацию.

— Я тоже против участия в работе Совета представителя «Хруничева». Мы только притираемся. Зачем выносить сор из избы, — Григорий Сытый правильно оценил ситуацию.

— Так что же делать?

— Покажите ему завод. Он наверняка здесь не был.

— Хорошо.

На том и порешили.

— Равиль, проводи гостей на экскурсию по заводу и дай сопровождающего.

На заседании Совета главных Ю. Бахвалов не присутствовал, да и дело до вопросов по разгонным блокам не дошло. После заседания Совета по традиции был товарищеский ужин, и сразу в самолет. В самолете Ю. Бахвалов хитро посмотрел на меня, я сделал вид, что ничего не произошло.

Через день звонит генеральный конструктор Центра им. М. В. Хруничева В. Е. Нестеров:

— Привет, как слетали?

— Нормально, — чувствую, что звонок связан с инцидентом, связанным с Бахваловым.

И сразу с места в карьер:

— Ты понимаешь, что обидел меня лично, когда выгнал Бахвалова с Совета главных?

— Я его не выгонял.

— Мне сказали, что это твоя идея.

— Но решение принималось коллегиально.

— Я буду жаловаться на тебя В. А. Лопоте и А. Н. Перминову. Запомни.

— Мне уже писать заявление об уходе или подождать?

— Я сказал все.

Он бросил трубку. Я отнесся к этому демаршу спокойно.

Накануне, докладывая В. А. Лопоте о результатах по принятым решениям на Совете главных, рассказывал ему и об этом инциденте.

— А зачем он полетел, ведь это наши конкуренты? Что они хотели?

— Мне это тоже показалось странным. Вот и решили потом, что в работе Совета обойдемся без представителей «Хруничева».

— Правильно сделали, — заключил В. А. Лопота.

В. Нестеров действительно развил кипучую деятельность с жалобами на меня по всем инстанциям. Он забыл про наши когда-то дружеские отношения, его, по-видимому, выводило из себя то, что наш проект выиграл конкурс, а не вариант его Центра — РН «Ангара». Он никак не мог смириться с поражением и, видимо, решил опорочить не вариант, а его авторов.

С В. Е. Нестеровым я познакомился, когда он был еще подполковником, во время изготовления и испытания РН «Энергия». После окончания МАИ он надел погоны и начал службу в Военно-космических силах. При работах на космодроме был представителем заказчика, т. е. представителем от Министерства обороны. Нужно сказать, что Владимир отличался от других своей эрудицией и хорошей технической подготовкой. Главное, он верил в создание системы «Энергия— Буран» (неверующих было — пруд пруди). Его конкретные советы часто помогали главному конструктору Б. И. Губанову принимать окончательные решения. В любых сложных вопросах он, в отличие от других, не оставался в стороне, а активно вникал и участвовал в принятии решений.

У нас сложились дружеские отношения именно из-за его подхода к работе. Эти отношения позднее перешли в хорошие личные отношения, мы стали дружить семьями. При организации Российского космического агентства, которое образовал благодаря своей настойчивости и эрудиции Ю. Н. Коптев, я принимал участие в делах В. Е. Нестерова. Когда он был назначен заместителем начальника управления по космодромам (т. е. по наземной инфраструктуре), я по его просьбе убедил своего друга Б. Д. Остроумова, а последний в то время был заместителем руководителя РКА, передать в это управление и ракеты. И об этом совершенно не жалею. Управление очень активно занялось изготовлением средств выведения. Это было сложное время перестройки, страна переходила на «рыночные принципы» и вся кооперация была разрушена. Поэтому нужно было выстраивать новые производственные отношения. Нужно отдать должное руководству управления, которое не дало «потерять» производство средств выведения и наладило изготовление их в нужном количестве.

Да и по космодрому Байконур пришлось создавать новую организационную структуру, определиться и с его арендой у Казахстана, и с тем, как строить отношения с военными, которые эксплуатировали этот космодром во времена Союза, и т. д. Нелегко пришлось этому управлению. И одну из ответственных ролей в решении важнейших вопросов играл В. Е. Нестеров. В этот период мы часто встречались и по работе, и в домашней обстановке. В 2005 году мне пришлось перейти на работу в ТМХ, а В. Е. Нестеров был назначен генеральным директором ГК НПЦ им. М. В. Хруничева. Тут же увольняет своего бывшего непосредственного начальника А. Н. Кузнецова, которого, мягко говоря, «попросил» из Роскосмоса пришедший после Ю. Н. Коптева новый руководитель, и он вынужденно перешел на работу в Фили.