Ракетный центр Третьего рейха

Сначала я собирался присоединиться к колонне подразделения боеприпасов и снарядов, которое проводило боевые запуски около Пенемюнде. Отправившись с ними, я присоединился бы к организации через сотрудников Дорнбергера на южных склонах гор Гарц.

Потом подвернулась более подходящая возможность, и я начал действовать. 13 марта следовало доставить на юг легковой автомобиль «Опель», находящийся в служебном пользовании. Ночью 12 марта я приятно провел время с друзьями с завода. Нам удалось раздобыть бутылку довольно хорошего вина – в те времена практически любое вино считалось хорошим, и мы поговорили напоследок. Попрощавшись, я пошел по улице, идущей от «Завод-Юг» к «Завод-Север». Свет полной луны мерцал между рядами тихих, пустынных зданий. Я увидел слабый свет у зенитной станции и больницы, мимо которых прошел по пути к воротам в Строение-1. Я помню сосны: высокие, молчаливые, благородные в лунном свете. Остановившись у входа в Строение-1, я задался вопросом, сколько времени у меня осталось. Все вокруг было таким мирным, и я вдруг пожалел, что не смогу остановить время.

На следующее утро, проведя бессонную ночь, я рано поднялся. Я поспешно написал Ирмель о том, что наконец уезжаю из Пенемюнде. Начались проволочки. Я был готов, а автомобиль нет – возникла путаница с документами. Наконец, около девяти часов утра мне позвонил водитель и сказал, что все в порядке. Он получил карточки на бензин и собирался заправить машину.

Взяв чемодан, я вышел на улицу напротив Строения-1. Через несколько минут подъехал «Опель», и мы отправились в путь. Разговаривали мы немного. Я в последний раз долго и задумчиво смотрел на Пенемюнде, инстинктивно понимая, что больше никогда не увижу это необычное и удивительное место. Быстро отвернувшись, я уставился на дорогу перед собой.

В Козерове мы забрали запчасти, как было условлено, а затем по маленькому переулку подъехали к магазину, специализировавшемуся на копченой сельди. Мы набрали полную сумку свежей, еще теплой и действительно деликатесной сельди.

Немного полакомившись, мы снова отправились в дорогу: по мосту Вольгаст в западном направлении, а затем постепенно поворачивая на юг, через Ярмен, Деммин, Ставенхаген. Путешествие было приятным, воздух свежим, а погода славной.

Но вскоре нам пришлось остановиться из-за трагического зрелища: усталые беженцы с востока заполнили шоссе вместе с лошадьми, телегами, повозками и тачками, загруженными скудными пожитками. Нам было тягостно прокладывать путь, сигналя, сквозь толпы спасающихся испуганных стариков, женщин и детей.

Большинство деревьев вдоль шоссе были вырублены и лежали вдоль дороги; ими предстояло перегораживать шоссе на случай прихода противника. На некоторых деревьях висели цепи, которые в нужный момент следовало натянуть поперек трассы с той же целью.

К вечеру мы приехали в Варен, что на берегу озера Мюриц. Городок был полностью затемнен маскировкой и переполнен людьми, пребывающими в абсолютном ужасе. Нам пришлось долго искать место для ночлега, но в конце концов мы заночевали в частном домовладении.

Из Варена мы выехали рано утром 14 марта, желая поскорее добраться до места назначения. Нам предстояло доехать до Магдебурга, и мы пообедали в живописном городке Бург. Ресторан выглядел традиционно: резная деревянная мебель и освинцованные витражи на окнах. Еда была вкусной, подавалось пиво.

Магдебург подвергся сильной бомбардировке и был полностью разрушен. Мы пробирались через развалины к местной военной автобазе; мой водитель все еще искал какие-то запчасти, которые ему было поручено достать. Вдруг включилась пронзительная сирена воздушной тревоги, резко останавливая нашу деятельность. У нас не было желания оказаться под воздушным налетом, поэтому мы спешно сели в «Опель» и помчались из Магдебурга. В Бляйхероде мы приехали довольно поздним вечером. Меня переполняло любопытство; я хотел узнать, каков новый испытательный центр. Однако я нисколько не удивился тому, что увидел.

Очень примитивная штаб-квартира располагалась в бывшем здании сельскохозяйственной школы. Порядка было мало. Но ведь нельзя, эвакуировав ракетостроительный завод за 200 километров, ждать, что он будет функционировать без перерывов. Я увидел много знакомых лиц; из разговоров у меня создалось общее впечатление, что мое настроение нисколько не отличается от настроения остальных.

Спросив, где фон Браун, я с ужасом узнал, что он в больнице. Попав в автомобильную аварию, он сломал руку. Повидаться с ним не удалось.

Я переночевал в танцевальном зале ресторана, ставшем убежищем для беженцев. На полу лежала солома, спать на которой было не слишком удобно; зал был переполнен мужчинами, женщинами и плачущими детьми и фантастическим ассортиментом потрепанного и жалкого багажа.

Что происходит в Германии? Я знал ответ, но, глядя на отчаявшихся людей, не мог не задавать себе этот вопрос. Погружаясь в крепкий сон от усталости, я продолжал терзать себя размышлениями.