Рахиль

Все это, впрочем, касается также сфинксов, русалок, кентавров и остальной живописной нечисти. У которой к родителям скорее всего тоже масса вопросов. Плюс, разумеется, мулы. Но с ними как-то совсем обидно ассоциировать свое беспокойное "я". Слишком покладисты. И никакой Ариадны.

* * *

"Свинтить" из больницы оказалось до смешного легко. Намного легче, чем продолжать там оставаться. Граф Монте-Кристо, узнав о таком побеге, умер бы, наверное, от черной зависти. Так и не сумел бы никому отомстить. А мы просто отправились с Гошей на танцы. Я, кажется, даже дверь, уходя из больницы, на замок не закрыл. Во всяком случае, ключ на следующее утро я у себя в карманах не обнаружил.

Первоначально, правда, мы еще рассчитывали вернуться, но обстоятельства той ночи разворачивались так стремительно и неизбежно, что больница к утру перестала для нас существовать.

Все началось с того, что Гоша-Жорик пришел после отбоя ко мне в ординаторскую и заявил, что ему надо повидать одну цыпу.

"У нее кренделька в армию закатали. Цыпа теперь в простое. Нельзя оставлять боевую подругу в беде. Сегодня в академии Жуковского на Ленинградке танцы. Она туда ходит, как часы. Поперли. Ты летчикам давно морды не бил?"

Я сообщил, что уводить девушку у товарища, который к тому же ушел в армию, нехорошо, но Гоша-Жорик был настроен по-боевому.

"Если не хочешь, я - один. Сиди тут и кисни. Охраняй своих дуриков. Там, между прочим, других цып тоже будет полно. Они на летунах помешались".

Когда мы вошли в клуб, Гоша-Жорик уже изнывал от нетерпения. Протолкнувшись через курсантский заслон у входа, он обернулся и решительно втащил меня за собой. Мимо широких плеч, стоячих воротничков, мимо золотых нашивок и царапнувшего по щеке погона.

"Не дрейфь, студент. Еще момент - и все будет".

Застыв на пороге танцевального зала, он хищно втянул носом воздух, обвел взглядом вальсирующие пары, показал мне пальцем на прижавшихся к стенам девиц и, перекрикивая оркестр, громко продекламировал:

Азохен вей, товарищи бояре,

Я князя Троцкого не вижу среди тут!

Через секунду он растворился в круговороте синих кителей и цветастых платьев.

Постояв немного у входа, я понял, что всем мешаю, и отошел к стене. Оттуда было удобнее наблюдать, и к тому же мой гражданский довольно мятый костюм там меньше бросался в глаза. Практически все остальные мужчины были в тщательно отутюженной военной форме.

Через минуту я обратил внимание на девушку с толстой косой и в очках, которая сидела на стуле недалеко от меня. К ней несколько раз подлетали курсанты, но она всем неизменно отказывала. В ее напряженной спине, застывшем лице и вытянутой неестественно шее чувствовалась тяжелая скованность. Ей было явно неудобно вот так вот сидеть, но она упрямо не меняла позы. Больше всего я удивился, когда она вдруг обратилась ко мне. Музыка в этот момент немного утихла, и я отчетливо услышал ее голос.

"Послушайте, - повторяла она. - Эй, вы! Вы что же, меня не слышите? Я с вами ведь говорю. Идите сюда. Ну что вы такой глухой!"

Я ткнул себя пальцем в грудь и сделал большие глаза.

"Да, да, - закивала она. - Идите сюда скорее".

Потом, размышляя об этом событии, я понял, что она выбрала меня из-за костюма. Отсутствие военного кителя делало меня в ее глазах как бы не совсем мужчиной. Не вполне тем, кого надо стесняться. И, значит, мне можно было доверять.

"Что это у вас на щеке? - сказала она, когда я склонил к ней голову. Царапина? Вы что, дрались?"

"Нет, просто на входе... там слишком тесно..."

"Ну хорошо, - перебила она меня. - Это неважно. Вы можете мне помочь? Послушайте, вы ведь не из академии?"

В ее голосе вдруг зазвучала тревога, но я поспешил ее успокоить:

"Нет, нет, я здесь случайно. То есть не я, а нас двое".

"Вы с девушкой?"

"Да нет. Вы все не так понимаете. Просто..."

"Неважно. - Она махнула рукой. - Если вы не с девушкой, то мне нужна ваша помощь. Вы ведь согласны?"

Она разговаривала со мной тоном учительницы. Что-то в этом тоне напоминало мне Любу, но эта девушка и вполовину не была так красива, как моя Рахиль.

"Лия была слаба глазами, а Рахиль была красива станом и красива лицем".

"Что вы молчите? Поможете мне или нет?"

"Да, конечно. А что нужно сделать?"

"Прижмитесь ко мне сзади".

"Ага, - сказал я. - То есть прижаться?"

Мы помолчали некоторое время.

"Ну да, - наконец сказала она. - Вы что, не понимаете?"

"Тут музыка слишком громкая. Мне кажется, я вас неправильно понял".

"Я говорю вам - при-жми-тесь!"

Последнее слово она проговорила по слогам. Чтобы я разобрал.

"Но мне как-то неловко..."

"Что вы говорите? Я вас не слышу. Слишком громкая музыка. Вы можете прижаться сзади ко мне?"

Я на секунду выпрямился и покрутил головой в поисках Гоши-Жорика. Он, конечно, говорил мне в больнице, что здесь будет много цып, но о том, что они так решительны, разговора у нас с ним не было.

Девушка нетерпеливо дернула меня за рукав, и я снова склонился к ней.