Ракушка на шляпе, или Путешествие по святым местам Атлантиды

Пора было отправляться дальше, вглубь страны — навстречу драконам, оборотням и всякой нечистой силе. Накануне поездки Кирилл Кобрин писал мне, делясь своим опытом путешествия по Уэльсу, и советовал посетить западное и северо-западное побережье, особенно Абериствит, Карнарвон, потрясающий замок Харлех и замок Бомарис на остров Энглси. Да не торопясь, а останавливаясь где на одну ночь, а где на две или на три.

Но я не был таким уж яростным охотником за достопримечательностями — скорее, домоседом, привыкшим добирать всё воображением. Да и названные Кириллом цены за ночь смущали. В прежние времена, помнится, можно было расплатиться парой звонких экю за ночевку четырех мушкетеров и четырех лошадей, включая сюда ужин и вино. Но с тех пор владельцы гостиниц безбожно подняли цены за постой, и где взять столько экю скромному путешественнику из «Индии духа», неизвестно. Ведь я паломник, а не турист. И мне не нужно целого чемодана впечатлений, довольно немногого, чтобы привезти домой и обрадовать моего поросенка.

Но все-таки в Сент-Дэвидсе мы побывали. Здесь в самой западной точке южного побережья был когда-то монастырь, где служил игумен Давид, прославившийся своей святостью и уже больше тысячи лет считающийся главным святым Уэльса. В полумиле от архиепископского храма море, обрывающийся вертикально берег, внушающие трепет скалы внизу и полуостров Дракон с бугристой спиной и обращенной к морю пастью. Этот берег я потом представлял, переводя «Короля Лира»:

Сэр, мы дошли. Та самая гора.
С обрыва этого и глянуть страшно.
Вороны, что летают там, внизу,
Отсюда сверху кажутся жуками…
<…> Шум прибоя,
Бурлящего у скал, не достигает
Так высоко… Нет, лучше отойти,
Чтоб вовсе голова не закружилась.

И теперь, когда я вспоминаю Сент-Дэвидс, мне представляется не нынешний собор, построенный в XII веке, а маленькая церковь у высокого берега, луна сквозь быстро бегущие тучи, обрыв, клокочущие внизу волны, а там дальше в море, среди накатывающих валов, вспыхивающий лунным серебром хребет Дракона. И темная фигура монаха на берегу в длинной рясе, глядящего в эту разверстую под ним бездну. Святой Давид и Дракон. Два главных символа Уэльса.

На обратный автобус мы, конечно, опоздали. Он отходил то ли в четыре, то ли в полпятого. Городок-то крошечный. Нас подвезла милая женщина, которая оказалась детской писательницей, живущей в Сент-Дэвидсе. «Тут тихо. Атмосфера вдохновляющая».

— А какие книги вы пишете? — поинтересовался я. — Реальные истории или сказки?

— Ближе к сказкам, — ответила она немножко загадочно.

Ракушка двадцать вторая Нортумбрия (Монахи и легионеры)

Самым северным английским городом, который мне довелось посетить, был Дарэм. Сей городок невелик, но славен своим уникальным собором романского стиля на высоком берегу реки Уир. Вплотную к собору стоит укрепленный замок епископа; впрочем, ныне этот замок стал частью Дарэмского университета, в который я как раз и был приглашен на русскую кафедру с лекцией.

Лекция моя была посвящена «Поэме без героя» Анны Ахматовой. Выдвигалось много объяснений названия поэмы, в том числе самые неожиданные. Лев Лосев, например, обратил внимание, что аббревиатура этого названия ПБГ совпадает с известным сокращением слова Петербург — Пбг, а значит, поэма посвящена Петербургу. Вообще, многие исследователи делали главный акцент на мемуарном и эпическом аспектах этой вещи. Но ведь Ахматова — не летописец Пимен. Она — лирик, и только лирической могла быть поэма, преследовавшая ее все поздние годы. Только исповедью и «разгадкой жизни».

Не боюсь ни смерти, ни срама,
Это тайнопись, криптограмма,
Запрещенный это прием.

В «Прозе о поэме» Ахматова дразнит, интригует и в конце концов заключает: «Еще одно интересное: я заметила, что чем больше я ее объясняю, тем она загадочнее и непонятнее. Что всякому ясно, что до дна объяснить ее я не могу и не хочу (не смею)…».

Тем не менее, особой загадки тут, по-моему, нет. «Криптограмма» нам предлагается совершенно детская, а к ахматовской «тайнописи» ключи даются прямо в тексте. Один из этих ключей — в известных строках из «Решки»:

А ведь сон — это тоже вещица,
Soft embalmer, Синяя птица,
Эльсинорских террас парапет.

Полагаю, что речь не просто о пьесах Шекспира и Метерлинка, а о конкретных спектаклях Московского Художественного театра, ставших легендами: «Гамлете» в постановке Гордона Крэга (1911 г.) и «Синей птице», поставленной Станиславским в 1908 году. О силе впечатления от этого спектакля напоминают, например, стихи Георгия Иванова, написанные в 1949 году в Париже: