Ралли «Конская голова»

— Мистер Курихара, — ледяным голосом начал лорд Вилланин, размышлявший о случившемся весь день, — знаю, каким образом вы убили его. Но это факт.

— Да нет, это вы его убили, — пропел Курихара в ответ.

— Не ставьте себя в смешное положение. — Лорд потихоньку утрачивал свою невозмутимость. — Именно вы с вашими людьми проводили допинговые тесты. Какой укол вы ему тайком всадили?

Мистер Курихара смахнул с лица заученную улыбку. Он знал, когда следует нанести удар. Ведь он в совершенстве владел методами "дзен".

— Убийца — вы, сэр! Вы же знали, что это был лунг-гом! Как не знали? А ведь я обращал ваше внимание на то, что входит в ваши непосредственные обязанности. Вы вырвали тибетца из состояния глубокого транса! Чем? Да тем, что выкрикивали его полное имя! Думая подбодрить, вы убили его! Да-да, не кто иной, как вы. — Курихара уже не скрывал насмешки. — Но не бойтесь. Никто ничего вам не докажет. Все останется между нами. Я никому не покажу запись вашего скандирования за секунду до того, как мистер Цедонг упал замертво. Так-то, сэр!

Этот разговор я выдумал. Никто не мог присутствовать при нем. Но меня ничуть не удивило последовавшее за ним утреннее сообщение всех теле- и радиостанций мира о том, что лорд Вилланин обратился к МОК с просьбой освободить его от обязанностей председателя по состоянию здоровья.

Причина была истинной. Когда я встретил лорда в полдень в холле отеля, у него было пепельно-бледное лицо человека, перенесшего инфаркт.

Перевела с чешского Тамара Осадченко

Валерий Перехватов Теннисная баталия со счастливым концом (СССР)

Воистину, повторяю я за мудрыми, человек никогда не знает, где найдет, а где потеряет.

Помню, в то лето по дороге на дачу я встретил старого университетского приятеля Бориса Семеновича Клячкина, в просторечии — Бориску. Когда-то мы с ним жили рядом, играли в парке в теннис и волочились за одной милой соседкой. Но потом расстались в неопределенности. Получив дипломы, разъехались кто куда, сильнейшего в теннисе не определили, а соседка, как оказалось, морочила нам голову — сердце ее давно принадлежало усатому блондину, который частенько заглядывал к ней на красивой спортивной машине.

Позубоскалив о том о сем, мы решили встретиться у Бориски и выяснить наконец, чья ракетка веселее.

— У тебя, старик, — ухмыльнулся он, — есть шанс. Я лет пять назад побывал в катастрофе и сейчас наблюдаю за миром только левым глазом. Так что бей под правую, и победа будет за тобой. — Он как-то странно моргнул, и его правый глаз действительно блеснул мертвенным стеклянным огнем.

Я промолчал. Взял адрес, выслушал разъяснение, как доехать, и, пожав руку, сказал:

— Решено. Послезавтра, в субботу утром, несмотря на погоду, при полной экипировке.

Борискин дом я нашел довольно легко. Объяснил он, как всегда, толково, да, признаться, и маршрут-то оказался простеньким: до окружной дороги, по северному шоссе до 42 километра, направо до развилки, а там — налево, и вскоре по правую руку появился двухэтажный кирпичный дом под красной черепичной крышей. Перед ним ровный луг со скошенной травой. Дорожка вела по нему прямо к дому и под окнами расширялась небольшой асфальтированной площадкой на три машины. К стене дома между первым и вторым этажом крепился на металлических трубах брезентовый навес. Дом этот — бывшая дача отца. И когда-то Бориска не любил здесь бывать: запущено, одиноко, далеко. А сейчас, видно, живет здесь постоянно, обстроился, привел все в порядок.

Я еще не успел выйти из машины, как дверь в доме распахнулась и показался Бориска в светло-сером спортивном костюме. Он улыбался, правой рукой опершись о ручку двери.

— Люблю людей слова, — несколько напыщенно произнес он. — За пунктуальность будешь поощрен интересным знакомством. — Бориску иногда заносило, и он молол всякую ерунду. Ему это все охотно прощали, потому что парень он был не злой.

Похлопав меня по спине, Бориска пригласил войти и проводил в гостиную. Там, в кресле, потягивая из бокала сок, сидело юное черноволосое существо с такими синими глазами, что я даже моргнул — не галлюцинация ли?

— Знакомьтесь. Это Маша, мечта зрелого периода моей жизни, — представил красавицу Бориска. — Маша. — будущая учительница, и у нее масса достоинств, а недостаток один — не хочет выходить замуж. — Бориска изъяснялся многословно, что было ему не свойственно, и я уловил в этом тщетное желание произвести впечатление на девушку.

Маша протянула мне руку.

— Очень рада вас видеть. Борис сказал, вы отлично играете в теннис. И фигура у вас как у Аполлона Бельведерского.

Я ответил, стараясь казаться серьезным:

— Не знаю такого. Я с ним не учился.

Маша по-детски засмеялась. Видно было, что она любит шутки. Первый успех меня подбодрил, и я, желая его закрепить, заметил:

— Всегда завидовал Бориске. Его всю жизнь окружают интересные девушки. Любая из них могла бы составить мне счастье.