Ралли (ЛП)

— Нет. У меня еще есть год, чтобы играть за «Штат Сокровищ». На первом курсе я был краснорубашечником (прим. ред.: краснорубашечник — это задержка или приостановление участия спортсмена с целью продления срока его допуска. Как правило, спортивное право студента на участие в данном виде спорта составляет четыре сезона, что соответствует четырем годам академических занятий, обычно требуемым для получения степени бакалавра в американском колледже или университете. Однако в год красной рубашки студенты - спортсмены могут посещать занятия в колледже или университете, тренироваться со спортивной командой и «одеваться» для игры — но они могут участвовать только в ограниченном количестве игр. Используя этот механизм, у студента-спортсмена есть не более пяти академических лет, чтобы использовать четырехлетний срок допуска, становясь, таким образом, выпускником пятого курса).

Она моргнула.

— Хм?

Я забыл, что она не была знакома с миром футбола, как все остальные в моей жизни.

— Спортсмен может играть только четыре сезона в течение пятилетнего календарного периода. На первом курсе я сыграл всего несколько игр. Я тренировался с командой, но из-за того, что пропустил большую часть игр, мне не пришлось засчитывать это как полноценный сезон. Так что я могу отыграть еще один год в колледже.

Она кивнула.

— Затем, ты будешь участвовать в драфте?

— Может быть. — Таков был мой план. Я старался изо всех сил играть в «Штате Сокровищ», молиться, чтобы не получить травму, и, возможно, меня заберет какая-нибудь команда НФЛ. Даже если меня выберут в последнем раунде, мне будет все равно. Я просто хотел продолжать играть.

Вот только во время драфта следующего года у меня будет ребенок. Годовалый.

Как, черт возьми, это может сработать? Как все это может сработать?

Последние полтора часа у меня голова шла кругом. С тех самых пор, как мы с Фэй вошли в кабинет врача на прием.

Я изо всех сил старался слиться со стенами, пока Фэй отвечала на множество вопросов о здоровье и проходила все стандартные тесты. Если бы не жесткий стул возле смотрового стола, на который мне велели сесть, я бы, наверное, потерял сознание, когда доктор с помощью волшебной палочки прослушивала сердцебиение ребенка.

А потом она сбросила на нас эту дату, как бомбу.

Двадцать четвертое апреля.

Да, был только сентябрь, но не слишком ли скоро апрель? Он наступит в мгновение ока. Я не был готов стать отцом. Нам нужно было больше времени. Мне нужен был план получше.

Вот только, всякий раз, когда я пытался представить себе это новое будущее, я словно смотрел в черную дыру. Бездна.

— Двадцать четвертого апреля — останется две недели до выпуска. — Фэй сложила пальцы вместе, как будто считала дни в уме, чтобы быть уверенной.

Блять. Пока я переживал из-за драфта НФЛ в следующем году, Фэй не была уверена, сможет ли она доучиться последние две недели в выпускном классе. Для таких случаев должны же были быть исключения, верно? Фэй, конечно, была не первой беременной студенткой в «Штате Сокровищ».

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь, — сказал я ей.

Она оглянулась, как будто забыла, что я здесь, и сделала робкую попытку улыбнуться, прежде чем открыть дверцу и выскочить наружу.

Вчера вечером в закусочной, когда она вытирала столы, я спросил, могу ли подвезти нас сегодня. Как только она согласилась, я отложил свои школьные занятия и убрался оттуда к чертовой матери, пока она не передумала.

У меня было такое чувство, что я хожу на цыпочках, и одно неверное слово может разрушить этот неловкий мир. Фэй больше не упоминала о тесте на отцовство. Я был чертовски уверен, что тоже больше не подниму эту тему.

Мы почти не разговаривали, когда я был в «У Долли». В основном я сидел в кабинке, которая была слишком маленькой и неудобной, и наблюдал, как Фэй обслуживает клиентов. Но на данный момент это было все, что я мог придумать.

Просто быть рядом с ней. Быть наготове, если ей понадобится помощь.

Я потянулся к заднему сиденью и схватил свой рюкзак, а когда оказался снаружи, запер двери машины. Затем я побежал, чтобы догнать Фэй, которая уже направлялась к полевому дому.

Ускорив шаги, я поравнялся с ней.

— У тебя сегодня еще одно занятие?

— Да, — сказала она. — В Уильямс Холле.

— Я направляюсь в О'Доннелл на «Анализ цепочки поставок».

Она наморщила нос.

Я усмехнулся.

— В точности мои мысли.

Выйдя на тротуар, мы обогнули полевой дом, направляясь к пешеходному переходу, который должен был привести нас к лекционным залам и другим зданиям кампуса.

Но не успели мы дойти до перекрестка, как боковая дверь спортплощадки распахнулась, и на улицу вышли две девочки.

Они обе были из волейбольной команды. Младше, может быть, на год или два, я не был уверен. Все, что я знал, это то, что одна из них — Меган? — таскалась за Мавериком по кампусу, как потерявшийся щенок.

Я сомневался, что он вообще знал ее имя.