Ралли Родина. Остров каторги

– Ладно, как скажете. – Я оглянулся на Дениса, и тот пожал плечами: мол, ну нельзя так нельзя, если уперлись, все равно не переубедим. – Один я и без камеры… Ну пусть так…

Если честно, поначалу я не до конца понимал, чем вызвана такая осторожность. Но стоило войти и взглянуть на директора завода, как тут же все встало на свои места: Владимир Николаевич оказался пожилым мужчиной с прической «а-ля Горбачев» (только без родимого пятна) и маленькими черными глазами, которые пристально смотрели на тебя и, кажется, просвечивали насквозь, как рентген. Такие люди обыкновенно подозревают всех и вся, крепко держатся за свое место и стремятся любыми способами избежать потенциальных угроз для их карьеры – просто потому, что, как правило, ничего толком не умеют. Я старался избегать подобных «товарищей», но иногда – как вот сейчас – судьба сама сводила меня с ними.

«Увы и ах».

– Здравствуйте, Владимир Николаевич, – вежливо поприветствовал я директора.

– Здравствуй, Максим, – проронил хозяин кабинета.

Он продолжал сверлить меня взглядом, пытаясь понять, чего от меня ждать. Закачу ли я скандал или попробую в мирной обстановке обсудить недостатки «М-72»? Звоня, чтобы рассказать о новых поломках, я ни разу не позволил себе грубых слов, но, возможно, в личной беседе я не буду так сдержан? Вероятно, эти вопросы крутились в голове у Владимира Николаевича, пока он хмуро рассматривал меня, стоящего перед ним.

– Спасибо, что приняли, – сказал я.

Сарказм буквально распирал меня изнутри. Какого черта? Нам прислали бракованные мотоциклы, нас морили ожиданием на проходной и вот теперь запрещают мне снять на камеру нашу встречу с директором этой фабрики зла… Это ли не свинство?

– Пожалуйста, – ответил Владимир Николаевич с таким видом, будто действительно делал мне огромное одолжение, допуская к себе в кабинет. – Как добрались?

Я улыбнулся, покосился в сторону конструктора Петра… и вдруг увидел, что он стоит перед белой доской, на которой большими красными буквами написано: «Брак коромысел!!!» И дата – тринадцатое марта текущего года.

От удивления у меня на несколько секунд перехватило дыхание. Это что же, получается, они знали о браке еще за три месяца до старта нашего ралли, но ничего не удосужились сообщить своим покупателям? Нормальные фирмы в случае обнаружения заводского дефекта бесплатно предоставляют своим клиентам замену оборудования на исправное. Это вполне обычная практика: все ошибаются, но конторы, которыми управляют адекватные люди, умеют отвечать за свои ошибки.

Нам же, конечно, никто коромысла не присылал.

Вывод? Управленцы завода Ирбит – …

– А вы, смотрю, к нашему визиту подготовились? – ехидно спросил я и мотнул головой директору за спину.

Владимир Николаевич побледнел и обернулся. Петр, втянув голову в плечи, застыл на месте. Впрочем, директор на него даже не взглянул: задержав взгляд на доске и надписи, которая ее украшала, он снова повернулся ко мне и уточнил:

– Вы сейчас о чем именно?

– Как – о чем? – удивился я. – О браке коромысел. Вон, у вас на доске написано даже…

– Ну, написано… – буркнул директор и смолк.

Петр стоял ни жив ни мертв.

Поняв, что ответной реакции не дождусь, я спросил напрямик:

– Так когда все-таки вскрылась проблема коромысел?

– Первый раз она всплыла еще в декабре прошлого года, – нехотя признался Владимир Николаевич. – В январе нами были установлены причины – это китайцы нам херовые коромысла поставили. Думали, правда, не все, а часть. Ну а к марту стало окончательно ясно, что вся партия – бракованная.

Я слушал его и только головой качал. Понятно, что современный «Урал» больше чем наполовину состоит из китайского железа, но Китай Китаю рознь. И если не пытаться «отщипнуть» на логистике и поставке самого дешевого хлама, то можно добиться по-настоящему отличного качества. Но для этого, разумеется, бизнес Ирбитского завод должен быть перестроен от и до. А пока руководство бессовестно наживается на поставках дрянных комплектующих и с высокой колокольни плюет на технологию производства, ни черта тут не изменится.

– То есть вы, – медленно начал я, – зная о проблеме с января… ну, пусть с ним, с марта… даже не подумали уведомить о ней ваших покупателей? Я уж не говорю про то, что правильней было бы вообще отозвать технику на замену…

– А зачем нам ее отзывать? – неподдельно удивился Владимир Николаевич. – Сломается если, тогда и починим.

Его непосредственность поражала меня все больше и больше.

– А вы знаете, что это как бы опасно для жизни? – сухо уточнил я.

– Мотоциклы вообще опасны для жизни, – пожал плечами директор. – Ездите аккуратней.

– Что значит – «ездите аккуратней»? – холодно осведомился я. – Вы поставляете мотоциклы с неисправной деталью, а потом, вместо того, чтобы признать ошибку, говорите «ездите аккуратней»? На вас в суд еще не подавали за продажу техники с заведомым браком?

– Пока нет, – шмыгнув носом, ответил Владимир Николаевич.