Ралли Родина. Остров каторги

– Скоро, – ответил главный инженер.

И снова хитро улыбнулся – видимо, сам понимал, что его прогноз просто смешон.

«Чтобы это место привести в порядок, надо две трети людей выгнать, оставшимся зарплату поднять, обновить все оборудование, заключить уйму новых договоров с нормальными поставщиками, разобраться с рекламщиками… словом, легче ничего не делать и лишь грозиться, что скоро все наладится само собой. Видимо, когда еще парочку «белых воротничков» наймут… ну, или пьяного сторожа выгонят – все беды с браком коромысел ведь явно из-за него…»

Во мне причудливым образом смешались грусть и злоба. Злился я на людей, которые с таким наплевательским отношением взялись делать не декоративные плетеные корзины, а мотоциклы – средства передвижения, которые, плохо собранные, могли быть опасны и для самого водителя, и для тех, кто встречался ему в дороге. А грусть брала оттого, что наши земляки даже украсть нормально не смогли – хотя казалось бы, копировать куда проще, чем делать «с нуля». Как можно было превратить удобнейшую машину «БМВ» в убогий «Урал М-72», я, наверное, не пойму уже никогда. Но еще трудней осознать, что качество производства упало даже в сравнении с советским периодом.

«С другой стороны, мало ли таких заводов, которые после развала Союза стали никому не нужны? – подумал я, наблюдая за тем, как Денис возвращается за стол и усаживается рядом с Ребе. – Выкупают их предприниматели за копейки и держат, словно дорогую игрушку, пока не надоест».

– Не даешь человеку поесть, – усмехнувшись, буркнул Иван.

– Пусть сначала производство наладит, а потом уже о еде думает, – фыркнул режиссер.

– Ну, война войной, а обед по расписанию, – философски изрек Камов. – А тут, стало быть, не война даже, а простой рабочий день…

Я вздрогнул от неожиданности. Наверное, есть в этом что-то символическое – что один из тех девизов, которые я мысленно присвоил Ирбитскому мотоциклетному, озвучил именно Иван. Будто прочтя мои мысли, Денис спросил:

– Сможешь это повторить, когда у тебя в следующий раз на полном ходу коромысло сломается?

Камов замер, не донеся ложку с супом до рта, и исподлобья посмотрел на режиссера.

– Не каркай, ну… – буркнул обиженно.

– Вот то-то же, – с нажимом произнес Денис. – Сколько раз тебе уже говорил: сначала думай, а потом – говори.

Желваки на лице Ивана заходили ходуном: слова режиссера явно задели его за живое. Впрочем, судя по улыбке Дениса, он этого и добивался.

«Надо с ними что-то делать, иначе они друг друга поубивают еще до Питера», – подумал я и красноречиво посмотрел на Ламу.

Тот все понял без лишних слов и сказал:

– Ну все, брейк. Вот доедем до Дворцовой площади, там и разберетесь, кто прав, кто нет, а пока давайте-ка не накалять обстановку.

– Да я не накаляю, – равнодушно пожал плечами Денис. – Просто совет даю. Дружеский.

Иван тяжело вздохнул и вернулся к супу, так ничего и не сказав.

– На самом деле, проблем у нас, как и у всей России, всего две, – философски изрек Лама. – Ужасные дороги и дураки, которые делают ужасные мотоциклы. Давайте же выпьем, чтоб и того, и другого в нашей жизни было по минимуму!

Он поднял свой стакан с компотом, и мы с улыбками подняли наши – даже Иван, с неохотой, но тоже присоединился к «шутливому» тосту Бори. Звон стекла и громкие возгласы привлекли к нам внимание обедающих заводчан, которые недоуменно уставились на «чужаков». Судя по хмурым взглядам, они не понимали, как можно чокаться компотом.

Отхлебнув из стакана, Лама подмигнул мне – мол, все под контролем – и я благодарно ему улыбнулся: затрудняюсь сказать, что первично, увлечение буддизмом или врожденная дипломатичность, но другого человека, способного так легко и быстро сгладить практически любой конфликт, я никогда не встречал. Даже Ребе, миротворец от Бога, и тот всегда восхищался чудесными умениями Бори.

Петр, о чем-то быстро переговорив с главным конструктором, подошел к столу и, натужно улыбаясь, спросил:

– Ну что, понравился обед?

– Да, вполне, – ответил Саша Никифоров за всех.

– Отлично. Как доедите, можем в цех пойти, посмотреть, как что делается, – предложил конструктор.

– Ну да, давайте сходим, – сказал я.

– Ну, я тогда снаружи буду, в курилке. Подходите туда, соберемся и пойдем.

– Договорились.

Он кивнул и пошел к выходу из столовой, а я провожал его задумчивым взглядом.

«Может, даже хорошо, что их главного по ТО сейчас нет… что-то не очень хочется доверять им наши мотоциклы».

– Ну что, по коням? – сказал Ребе, первым поднимаясь с места.

– Коней бы сначала починить, – ухмыльнулся Саша Никифоров.

– Не в этом месте, старина, – пробормотал я. – Не в этом месте…

Судя по Сашиной улыбке, этот факт не печалил его, а, наоборот, радовал.

Экскурсия по цеху запомнилась диалогами с местными работягами и руководителями, которые решили, что без них нам наговорят лишнего: каждая фраза только усиливала ощущение всеобщего пофигизма.

– А вы мотоциклы где покупали?

– Дык, у вас же, в октябре!

– Да?

– Почему так ломаются?

– Герап надо было брать, а вы говно купили.

– Почему нельзя сделаеть аварийный сигнал и лампочку остатка топлива?

– А зачем?