Рам и Гау

Дерево по-прежнему лежало на отмели. Рам осторожно подошёл, дотронулся до мокрой коры, поспешно отскочил. Бревно как бревно. Лежит, не шевелится, может быть, ещё потрогать? Постепенно смелея, мальчик вытянул ногу, погладил дерево гибкими пальцами, вздохнул и вдруг решительно ступил на него одной ногой, другой… Схватился за ветку, готовый спрыгнуть. Ничего. Ещё шаг и ещё … Так, придерживаясь за густые ветви, он дошёл до самого конца, что лежал на воде, постоял, восхищённый, и примерился осторожно повернуться… Но тут сильный толчок чуть не сбросил его в воду. Падая, Рам испуганно оглянулся: злобно оскаленная физиономия Вака нависла над ним. Он долго исподтишка наблюдал за мальчиком из-за густого куста на берегу. Теперь-то они сведут счёты!

Рам попытался вывернуться, встать, но новый толчок опрокинул его на спину. Он лишь успел здорово лягнуть Вака в колено, и тот, потеряв равновесие, упал прямо на него. Они боролись озлобленно, как дикие зверята, но молча, боясь привлечь внимание взрослых — тогда достанется обоим. Густые ветки дерева не давали им свалиться в воду. Пыхтя и царапаясь, Рам и Вак не заметили, как ствол, дрожа и раскачиваясь от толчков, постепенно начал сползать с отмели.

Пронзительный крик заставил их оглянуться. Помертвев от страха, они прекратили сражение. Кричала Си. Махая руками, она бежала по берегу, глядя, как уплывает дерево. Её дерево! А оно плыло всё дальше и быстрее, унося обоих окаменевших от ужаса мальчуганов, и скоро скрылось за излучиной реки. Мать Вака — Дана — ещё некоторое время бежала вдогонку. Наконец она остановилась и вернулась, громко плача. В отчаянии она била себя по лицу, исцарапала щеки. Некоторые женщины взглянули на неё сочувственно, но быстро успокоились и снова занялись ракушками. Подумаешь, беда! Чужой мальчишка!

Рам и Вак продолжали сидеть неподвижно. Драка была забыта. Когда крики Даны замерли за поворотом реки, Рам тихо всхлипнул. Вак отозвался тем же звуком, но тотчас испуганно завопил: дерево неожиданно качнулось под напором струи и чуть не сбросило его в воду. Мальчики в ужасе заметались, а дерево от этого раскачивалось всё сильнее, лишь ветки не давали ему совсем перевернуться и сбросить мальчуганов в воду. Случайно столкнувшись, они обхватили друг друга руками и замерли, прижавшись к большому толстому суку посередине ствола. Две маленькие мохнатые фигурки больше не шевелились, коричневые лица были мокры от слез, а дерево продолжало тихо плыть по спокойной, как зеркало, воде.

Среди оставшихся на берегу огорчались только мать Вака и старый Мук. Он привязался к Раму, сам того не понимая.

Теперь Мук стоял у самой воды, следил за течением, огибавшим мыс, и напряжённо думал. Морщины на лбу Двигались, словно отражая бродившие под ними неясные ему самому мысли. Появление Си, исчезновение Рама, ствол дерева, как-то связанный с ними…

Остальным людям орды не приходило в голову задумываться над такими вещами. Мальчики исчезли, и память о них уже бледнела под низкими лбами. Стоны Даны наскучили мужчинам: Руй, самый нетерпеливый, подскочил и угостил её таким пинком, что она с криком покатилась по земле. Сердито рыча, Руй постоял над ней, готовясь повторить пинок, но, видя, что она не шевелится, отошёл и занялся занозой в ноге, сильно его беспокоившей. Дана долго не решалась пошевелиться. Наконец осторожно села и, опустив голову на согнутые колени, молча обхватила их руками. Никто не обратил внимания на расправу. Женщине нечего надоедать мужчинам, занятым серьёзным делом: растянувшись на тёплой песчаной отмели, они блаженно переваривали нежное розовое мясо ракушек. Беспокоить их в это время не следовало.

Глава 24

Для людей орды время не имело значения. Сыты, ничто не угрожает — значит, беспокоиться и торопиться некуда. Они и не беспокоились и никуда не торопились. Кто снова дремал, кто занялся занозами, которыми щедро наградили их колючие степные травы. Они ловко вытаскивали занозы руками, иногда помогали зубами.

Маленькая Си долго наблюдала, как сердито рычал, возясь с занозой в ноге, раздражительный неловкий Руй. Его грубым пальцам никак не удавалось захватить кончик глубоко засевшей в подошву колючки, они снова и снова скользили и срывались. Сердитое рычанье потешало окружающих, а Руй от этого всё больше разъярялся.

Вдруг маленькая тёмная рука протянулась из-за его спины, тонкие пальцы ловко ухватили чуть видный кончик шипа и сильно дёрнули. Руй от боли откинулся назад, угодив головой в густой куст, росший за спиной. Ноги его высоко взбрыкнули в воздухе, а Си с весёлым криком подняла руку: острый, как иголка, кривой шип был зажат между пальцами.