Рамаяна

Как быть? Упоенный удачей вожак обезьяний
Обдумывал суть и порядок дальнейших деяний:

«Я ракшасов тьму истребил, я оставил корчевья

От рощи священной, где храм окружали деревья.

Злодеи своих удальцов убирают останки.

Отныне займусь неприступной твердынею Ланки!

Мне демоны хвост подожгли! Я теперь сопричастен

Огню, что богам доставлять приношения властен.

Я дам ему пищи!» По крышам запрыгал Могучий

С хвостом пламеносным, как облако с молнией жгучей.

Па кровлю дворца, что построил Прахаста Рукастый,

Вскочил — и огнем охватило палаты Прахасты.

Дворец Махапаршвы Бокастого вспыхнул чуть позже,

Дворец Ваджрадамштры Алмазноклыкастого — тоже.

Жилище Увитого Дивной Гирляндой, Сумали,

И, Яблони Цветом Увенчанного, Джамбумали

Горящим хвостом запалил Хануман и владельцев

Роскошных палат без труда превратил в погорельцу.

У Сараны — Водной Струи, у Блестящего — Шуки

Хвостом огненосным хоромы зажег Силнорукий.

В роскошном дворце благоденствовал Индры Боритель.

Вожак обезьяний спалил Индраджита обитель.

Пожару обрек Светозарного дом, Рашмикету,

И Сурьяшатру не забыл он, Враждебного Свету.

Вовсю полыхали хоромы, где жил Светозарный,

Когда Корноухого вспыхнул дворец, Храсвакарны.

С палатами, где Ромаши обретался, Косматый,

Сгорел Опьяненного Битвой дворец, Йудхонматты,

И дом Видьюджихвы, как молния, быстрого в слове,

И дом Хастимукхи, имевшего облик слоновий.

Нарантаки дом занялся, Душегуба, злодея.

Горело жилье Дхваджагривы — Предолгая Шея.

Жилища Каралы, Вишалы, дворец Кумбхакарны,

Чьи уши с кувшин, охватил этот пламень коварный.

Огонь сокрушил Красноглазого дом, Шонитакши,

Как чудо глубин, Пучеглазого дом, Макаракши,

Вибхишаны — Грозного кров обратил в пепелище

И Брахмашатру, ненавистника Брахмы, жилище.

Дома и дворцы, где хранились бесценные клады,

Великоблестящий огню предавал без пощады.

Удачлив и грозен, как тигр, обезьян предводитель

Туда устремился, где ракшасов жил повелитель.

И вспыхнул чертог властелина сокровищ несметных,

Прекрасный, как Меру, в сиянье камней самоцветных.

Как в день преставления света, зловещею тучей

Глядел Хануман и разбрызгивал пламень летучий.

Росла исполинского пламени скорость и сила.

Порывистым ветром свирепый огонь разносило.

Дома, осиянные блеском златым и кристальным,

Пожар охватил, полыхая костром погребальным.

Сверкали обильем камней драгоценных чертоги,

Подобно небесным дворцам, где живут полубоги,

И рушились наземь, как падает с неба обитель,

Коль скоро заслугу свою исчерпал небожитель.

С неистовым топотом демоны все, без различья,

Метались, утратив богатство и духа величье,

Крича: «Это Агни пришел в обезьяньем обличье!»

И женщин бездетных, и грудью младенцев кормящих

Ужасная сила гнала из покоев горящих.

И простоволосые девы, сверкая телами,

Бросались в проемы, как молний мгновенное пламя.

Расплавленное серебро и другие металлы

Текли, унося жемчуга, изумруды, кораллы.

Соломой и деревом разве насытится пламя?

Не сыт был храбрец Хануман боевыми делами,

И землю насытить не мог он убитых телами.

Был Равапы город сожжен обезьяной премудрой,

Как три укрепленья Трипуры — карающим Рудрой.

И достигал небес огонь пожарный.

И демонов телами, светозарный,
Питался этот пламень безугарный,
Как маслом жертвенным — огонь алтарный.

Как сотни солнц, пылавший град столичный

Услышал гром и грохот необычный,
Как будто Брахма создал мир двоичный
Из скорлупы расколотой яичной.

Багряными вихрами пламень властный

Напоминал цветы киншуки красной.
Как лотосы голубизны атласной,
Клубами плавал в небе дым ужасный.

«Под видом обезьяны злоприродной

Кто к нам сошел — Анила благородный,
Варуна — божество стихии водной,
Бог смерти — Яма, Арка светородный?

Великий Индра. грома повелитель,

Четвероликий Брахма, прародитель,
Иль Агни — наш свирепый погубитель,
Семиязыкий пламени властитель?»

«То — Вишну, с беспредельностью слиянный,

Немыслимым величьем осиянный,
Прикрывшийся обличьем обезьяны,
Чтоб уничтожить род наш окаянный!»

На гребне кровли, меж горящих башен,

Уселся Хануман, как лев, бесстрашен.
Его пылавший хвост был не погашен—
И словно огненным венком украшен.

Столица сгорела дотла, и вожак обезьяний

Охваченный пламенем хвост погасил в океане.