Рамиль

— Лена, прекращай истерику немедленно! — продолжаю увещевать её таким голосом, будто она мне под столом только что своими охренительными каблуками между ног засадила, — Я ничего такого не сказал!

Но вместо логичного "Ой, и правда! Что это я?" мне прилетает лишь ещё один надрывный всхлип и косой осуждающий взгляд официанта. Я в ответ раздраженно развожу руками. Хочешь, блин, сам успокаивай! Парнишка моментально отводит глаза. Ну, конечно, смелых нет. Кидаю салфетку и пересаживаюсь на диванчик к горько воющей Акуниной. Не знаю как с женщинами, но с детьми тактильный контакт обычно помогает. И обещание что-нибудь купить… Хммм…

— Лен, может что-нибудь хочешь, а? — осторожно проверяю свою только что возникшую теорию, что женщины и дети примерно на одной ступени развития.

Пока жду ответ, обнимаю её за подрагивающие напряженные плечи и безапелляционно притягиваю к себе. В грудь мне тут же упирается мокрый нос и приоткрытые губы, горячее прерывистое дыхание обжигает кожу сквозь тонкую ткань футболки, в легкие заползает свежий цветочный аромат женских духов, а тонкая ладошка, ища равновесие, упирается мне в бедро…Только не шевели пальцами, Лена…А то узнаешь, что духи твои младшему ОЧЕНЬ понравились. Как и вся ты…Леен…

— Леен… — вырывается непроизвольно.

— Что значит "что хочу"? — озадаченно всхлипывает Акунина.

Не удерживаюсь и зарываюсь лицом в её светлые шелковистые волосы.

— Ну…Может ты кольцо там какое- нибудь хочешь? Или свадьбу пышную? Или поехать куда-нибудь? Я не знаю…Ты только скажи! Чего реветь то? — бормочу ей в душистую макушку.

Она такая мягкая, и хрупкая, и горячая… И, помнится, тесная…

— Дурак ты… — прилетает мне в грудь невнятное.

"И вредная," — додумываю я.

— Аргументируй, Акунина, — вслух хрипло предлагаю.

Пара секунд тишины, а потом:

— Ни…ничего я от тебя не хо. хочу!!! — выпаливает, заикаясь, Лена. Ладонь на моём бедре, чувственно царапнув ноготками, собирается в кулачок, — Я по любви за…замуж хочу! По. по любви!!! Понимаешь?!! А не та…так вот…С тобой!!!

И её начинает трясти с удвоённной силой, футболка на моей груди быстро пропитывается горькими слезами насквозь.

— Неу…неужели я не достойна того, чтобы у меня бы. была нормальная семья, но…нормальный муж, но…нормальные отношения…но…

Она лопочет что-то ещё, изливая свою женскую боль мне в одежду, но я так оглушен её первыми признаниями, что дальше попросту не слушаю. От Лены в моих объятиях идет сильнейший жар, я меня вдруг крупно знобит. Колючий мороз залезает под кожу, пробирает до кости, покрывает инеем внутренности.

По любви она хочет…Вот поэтому и ревет.

Я же не по любви. Так…

Я вроде бы и не претендовал, но…Я хотя бы могу себе представить НАС. Могу, уже наверно даже ХОЧУ попробовать…Хочу…А она вот нет. Даже с Игорем хотела, о со мной…Вон как плачет горько…Из-за меня….Как там? Насильно мил не будешь?

В горле собирается противный ком, в груди теснит. Впору вместе с ней зареветь. Сжимаю Ленку крепче, словно пытаясь удержать, оставить с собой, веду носом от макушки к виску. Какая она всё- таки…Как персик… А её только сильнее колотит, и вырваться пытается. Слабо, но я же чувствую. Не хочет… Не могу её мучить, пусть улыбается лучше. Ей идет.

— Ну всё, не реви, Акунина, для детей вредно, — сиплю глухо, в груди так больно покалывает, что даже в руку отдаёт, — По любви так по любви. Значит без свадьбы… Разберусь я как- нибудь с родней. Сама только не поддавайся, ладно? А то насядут же…

Лена в ответ всхлипывает как-то особенно пронзительно и долго, толкаясь носом мне в грудь. Я хмурюсь, не понимая, она рада или нет?

— Ты только это… — сглатываю, потому что уже почти нереально говорить. Давно у меня таких тяжелых бесед не было. Точнее, никогда, наверно.

— Ты же мне позволишь…Ну…помогать там…и…рядом…быть…если…

Замолкаю, потому что голос подводит. Я думал, всё немного по-другому будет. Думал… Шумно выдыхаю ей в волосы. Лена молча быстро согласно кивает головой. А потом вдруг начинает рыдать совсем уж навзрыд.

Лена, бл. ть. Ну я же уже всё сделал, как ТЫ хотела! Разве нет?!

Больше ни о чем не спрашиваю, просто крепко обнимаю. Это гормоны наверно. Потерплю.

10. Лена

Звук автомобильного клаксона под окном совпадает с пиликаньем принятой СМС на моём телефоне. Аккуратно отодвигаю занавеску на кухне, чтобы посмотреть, что там внизу и одновременно остаться незамеченной. Черный дискавери Керефова, его "походный дружище", как Рам выражается, оказывается припаркован под самым моим окном в опасных сантиметрах от хлипкого газончика. Опускаю взгляд на светящийся экран телефона в руке — на сетчатке отпечатывается слово

"выходи".

Л.: Пять минут, и не кошмарь моих соседей своей сиреной!

Торопливо набираю дрожащими пальцами в ответ, пока топаю босыми пятками в ванную, чтобы завершить макияж. Вместо ответа клаксон припаркованной под окном дискавери дает три пронзительных коротких гудка. Я расплываюсь в слегка истеричной улыбке. Придурок. И ещё один длинный и воющий. Улыбка становится шире. Совсем больной.