Ранчо «Неизвестность»

Паддл – это всегда больно и резко. Создается впечатление, что ты сейчас вылетишь как пуля в противоположный конец помещения - вот зачем нужны ремни. Без них мне было ох, как трудно. Мало того, что все мое тело дергалось и вибрировало, а задница горела огнем, вдобавок я боялся свалиться в любой момент. Второй удар почти вышиб из меня весь дух, вынудив взмолиться:

- Пожалуйста, привяжи меня.

Он привязал, не затягивая узлов, просто, чтобы не дать упасть. Я понял сигнал. Мне предоставляли определенную свободу. Но петли все же помогли выдержать последние два шлепка. Задница пылала. Каждая мышца дрожала. Однако стоило ему опустить паддл, как меня охватила какая-то внутренняя пустота.

- Еще, пожалуйста, - прошептал я.

- Сколько? – В тоне слышались одновременно и беспристрастность и сочувствие. Это казалось странным.

- Четыре.

Трэвис с терпением и мастерством отмерил, а я сосчитал. Когда он закончил, все мое тело пульсировало. Ощущение пустоты исчезло, но легче все равно не стало:

- Еще, пожалуйста. - На сей раз он колебался. - Пожалуйста, - повторил я, - еще четыре и все.

Он не смягчил силу ударов, но в них уже не чувствовалось прежней злости, как в первых четырех. А с последующими его совсем покинула напряженность. Они предназначались уже лично мне. Перед тем как вновь взмахнуть паддлом, он касался моей поясницы, точно спрашивая, продолжать ли.

Или двенадцать оказалось правильным числом, или эти прикосновения подвели меня к черте. Но когда он закончил, я едва был способен вымолвить: «Спасибо, Трэвис».

Хотел сказать «сэр», но вырвалось его имя. Услышав это, он вновь поднес руку и любовно погладил меня. Положил паддл на стол, подошел, присел на корточки. Вид у него был усталый. Опечаленный.

- Ты никогда не задавал мне вопросов о Райли, - сказал он. – Кроме одного раза.

Сложно пожать плечами, если привязан к скамье для порки, но я постарался:

- Это не мое дело.

Думал, что проявляю вежливость, но это, казалось, наоборот, еще больше ранило его:

- Почему не твое?

Я чуял подвох, но не мог понять, где. И сомневался, угадаю ли с ответом:

- Это было давно. Что бы я о вас обоих не узнал, между нами ничего не изменится.

Не угадал, потому что Трэвис опять вышел из себя:

- Скажешь, что и твои родственники, которые держат тебя за кусок дерьма, тоже ничего между нами не изменят?

Я сделал попытку дернуться, но увы, моя свобода была ограничена. Я нахмурился:

- Как, черт подери, это понимать?

- Как, черт подери, понимать твое утверждение, что все, что ты делаешь, дерьмо? Откуда ты вообще взял, что ты дерьмо? Значит, вот какого ты обо мне мнения? По-твоему, я разделил бы свою жизнь с кем-то, кого считаю дерьмом?

Это конец, я в ловушке. В самом ее центре, стоит только шевельнуться, и она захлопнется. Я рванул ремни, забыв, что для того, чтобы освободиться, достаточно просто повернуть запястья.

- Я имел в виду, что глупо злиться только из-за того, что я не стал… - Я собирался сказать, «дарить тебе этот мусор», но вовремя прикусил язык и в смятении выдохнул: - Ты намного лучше меня, да и любой другой человек тоже. Ясно? Я это знаю. Всегда знал. Просто все слишком добры, чтобы… - Я запнулся. Потому что мог сболтнуть лишнего.

Трэвис выгнул бровь:

- В глаза называть тебя куском дерьма? – Шутка, конечно. Но когда я от стыда опустил голову, он протянул руку и взял меня за подбородок. И мне ничего не оставалось, как посмотреть ему в глаза. Ответ, который он прочел в моем взгляде, поразил его. - Ты и правда так считаешь. Действительно думаешь, что ты - мусор по сравнению с остальными. - Когда я попытался отстраниться, он крепче сжал мой подбородок. - Ро. Монро Харольд Дэвис. Ты не кусок дерьма. И не мусор. Ты не хуже других. Весьма вероятно, что ты даже лучше, чем большинство людей, которых я знаю. Но в одном я совершенно уверен: для меня ты лучше всех.

Я вырвался, отвернул голову и с удвоенной силой стал дергать за ремни, пока те больно не врезались в кожу:

- Прекрати! Прекрати! Нет! – Мое «нет» эхом разлетелось по комнате. Я еще ни разу здесь им не воспользовался. С Трэвисом - вообще никогда. Ни в игре. Ни в сексе. Не просил его остановиться. – Но теперь повторял и повторял: - Нет. Нет. Нет, нет, нет! Отпусти меня! Я хочу уйти! Дай мне уйти!

- Тебя ничего не держит. Петли слабые. – Тем не менее, он привстал, подался вперед и развязал по очереди мои руки. – Кроме того, сейчас я не играю, Ро. И ты не можешь заткнуть мне рот стоп-словом, чтобы помешать говорить, что ты не дерьмо. Не можешь просто бросить «нет», когда я стараюсь втолковать, что забочусь о тебе. Не можешь все прервать, когда…

- Я люблю тебя.

Через несколько секунд до меня дошло, что это сказал именно я. Вслух. Ему. Только что. Прямо сейчас, мать его. Лежа голым на скамье для порки, предварительно наорав на него за то, что он сообщил мне, что я не мусор. Да я даже себе никогда не говорил, что люблю его. В действительности я сам этого не осознавал до сего момента.