Ранее известная как Америка

– Ты оставил это в прошлом, – огрызнулась она. Было ясно одно: Рамми могла психануть, как и любая биологическая девушка. – Ты никогда не спрашивал, что я думаю. Ты никогда не спрашивал, что я чувствую.

Прежде чем я успел придумать достойный ответ, на приборной панели вспыхнуло с полдюжины аварийных огней, омывая нас волной красного света.

– Ого, – сказал Малыш Тим.

– Что «ого»? – Я ощутил гнетущее чувство паники. – Что означают все эти огни?

Малыш Тим подался вперед, так что красный свет озарил шрам и придал ему еще более зловещий вид, чем обычно.

– Похоже, мы потратили весь бензин.

Не успел он произнести эти слова, как их повторил жизнерадостный голос операционной системы.

– Внимание, – произнесла она таким спокойным тоном, словно на самом деле лишь здоровалась. – Запасы топлива на исходе. Пожалуйста, пополните запасы топлива в ближайшее удобное для вас время.

– Господи Иисусе. – Я даже не подумал проверить баки перед взлетом. – Может, нам стоит развернуться?

– Ты что, с ума сошел? – взвизгнул Барнаби. – Нас бросят в тюрьму, едва мы пересечем границу.

Это было бы немногим лучше, чем умереть от жажды посреди безлюдного Пыльного Котла, со всеми его ста десятью тысячами квадратных миль городов-призраков, обжигающим зноем, пустынными змеями и случайными встречами с жестокими бандами кочевников, грызущих пейот.

Но лишь немногим лучше. Халлоран-Чьянг не любил держать пленников в тюремных городах строгого режима. По истечении половины срока судья все равно освобождал их, отправляя в Аризону. И это в том случае, если меня не убьет электрошоком какой-нибудь воинственный робот под командованием Рафиковой.

– Нам нужно вернуться, – сказал Малыш Тим. – Здесь негде приземлиться, кроме бесплодных земель Аризоны, а в Аризоне нет ничего, раздолье для смерти.

Один голос за то, чтобы повернуть назад. Один голос за то, чтобы придерживаться курса. И я не мог собраться с мыслями.

– А ты как думаешь, Рамми? – спросил я ее.

Снова зазвучал голос операционной системы.

– Пожалуйста, немедленно пополните запасы горючего, – она говорила, словно экскурсовод, отмечающий чудесные планы роста ядерных арсеналов.

– Пожалуйста, Рамми.

Наконец она тяжело выдохнула через вентиляционные отверстия.

– У нас нет выбора, нужно продолжать двигаться дальше, – ответила она. – Мы в четырех сотнях миль от Либертина.

– Нам ни за что туда не добраться, – сказал я.

– Ага, – подтвердила она. – Скорее всего.

Мы продолжили путь. Пот застилал мне взор, но это не имело значения: впереди нас не было ничего, да и позади нас тоже. Пять минут спустя ховер стал резко снижаться, и от этого меня едва не вывернуло наизнанку. Малыш Тим застонал.

– Запасы топлива недостаточны для продолжения полета. Активирована функция автоматической посадки.

– Нет! – До Аризоны всего восемьдесят миль. Если мы приземлимся, то будем вынуждены несколько дней идти по раскаленной пустыне, прежде чем доберемся до цивилизации.

И мы были ужасно не готовы: у нас не было ни еды, ни одной бутылки воды, ничего, кроме наполовину пустых пуринов.

– Нет-нет-нет-нет…

Я ударил по системе, пытаясь стабилизировать высоту. Ничего не вышло. Мы опустились еще на пять тысяч футов.

– В обходе блокировки отказано, – в голосе операционной системы послышалось легкое раздражение. – Запасы топлива недостаточны для продолжения полета. Активирована функция автоматической посадки.

Малыш Тим вновь застонал.

– Кажется, меня сейчас стошнит.

– Мы не можем тут сесть, Траки. – Барнаби бился головой о спинку моего кресла. – Мы посреди пустыни! Мы прямо над Долиной Костей!

– Да неужели. – Я все еще лихорадочно шарил по приборной доске. Зашелестели дворники. Радио включило инструментальную версию «Кранчтаун Кранк©». Жар от сиденья ударил мне в задницу. Я нажимал кнопку «Прекращение посадки» около двадцати раз, но мы все равно снижались, секунда за секундой. Я слышал, как тарахтит двигатель, выплевывая последние бензиновые пары.

Теперь операционная система была явно раздражена.

– Простите, вы что, не говорите по-английски? Потому что я много раз объясняла, что запасы топлива недостаточны для полета. Чтобы сменить выбор языка, откройте настройки.

– Нет. – Я был так расстроен, что ударил ладонью по приборной панели, выбрав около семнадцати различных опций одновременно.

Внезапно радио смолкло. Фары мигнули и погасли. Дворники остановились. Операционная система прошептала что-то, напоминающее слово «мудак», а затем приборная панель отключилась.

Двигатель резко заглох.

На мгновение мне показалось, что мы стабилизировались. Мы парили в космосе, в туманной Нетландии.

А затем очень медленно, словно перевалившись через край невидимого утеса, мы стали падать.

Закричал Барнаби. Закричал Тим. Код ошибки Рамми скрежетал, подобно ножовке, пытающейся распилить стальную трубу. Вниз и вниз, летели прямо во тьму. Я резко дернул руль, как будто мог протащить нас одной лишь силой своих бицепсов.