Раненая ласточка

Сайбун хмыкнул. Хамид настоящим артистом стал, ничего не скажешь, здорово! Он даже чуточку позавидовал Хамиду. В конце концов, чем он хуже его? Он тоже мог бы играть на сцене — если не роль красного партизана или деникинского гене­рала, то какую-нибудь роль поменьше наверняка!

На первом уроке он обернулся к Нине и под­мигнул ей. Она тут же кинула ему записку. Раз­вернув ее, Сайбун прочел: «Подмигивание твое ни к чему. Лучше объясни, почему ты ко мне не под­ходишь? За старое принялся?»

Он снова посмотрел на Нину и похлопал себя по карману. Нина пожала плечами: она ничего не могла понять.

Когда прозвенел звонок, возвещающий о пере­мене, Сайбун присел к Нине.

— Ну как дела? — спросил он.

— Замечательно! — ответила Нина, засовывая руку в портфель.

Сайбун хотел было уже вынуть свой подарок, как Нина вдруг вытащила из портфеля плитку шо­колада «Люкс».

— Девочки! — крикнула она подругам. — Де­вочки, идите сюда, угощайтесь шоколадом! — Она посмотрела на Сайбуна. — Я вам говорила, что Сай­бун обещал мне шоколад. Вот, принес...

Шоколад быстро поделили. Кто-то из девочек поблагодарил Сайбуна:

— Спасибо! А вкусный какой!

Сайбун рывком поднялся на ноги и, не обора­чиваясь, зашагал из класса. Он ушел с последнего урока: не мог больше сидеть в помещении, где бы­ла Нина. Эх, как она его унизила! Ладно, Сайбун немало вытерпел, вытерпит и это.

Во дворе он вытащил флакончик с духами и, размахнувшись, бросил его на асфальт... Так! Пра­вильно! Не заслуживает эта противная задавака Нинка никакого подарка!

В ДОМЕ ССОРА

Наконец-то Сайбун застал Даштемира дома.

— Зачем пришел? — спросил Даштемир, едва Сайбун появился в комнате.

— Понимаешь... деньги мне позарез нужны, — признался Сайбун.

— А-а... — Даштемир усмехнулся. — Плова за­хотел? А руки пусть пачкает другой? Так?

— Я ж не отказываюсь тебе помогать... — выда­вил Сайбун.

— Вот как? Помогать? И только?

— А что еще? — спросил Сайбун.

— Я хочу, чтобы ты сам взял дело в свои руки. Я же, — Даштемир сделал вид, что кланяется Сайбуну, — я буду тебе помогать... Ну как?

— Ладно. Только дай мне сейчас деньги.

— Много тебе надо? — На этот раз Даштемир спрашивал деловито. — Сколько?

— Три рубля.

— Получай. — Даштемир дал Сайбуну три бу­мажки по рублю. — Может, еще дать?

— Нет.

— Как знаешь.

Они помолчали. Потом Сайбун сказал:

— А ты где был? Я два раза к тебе заходил. Бабушка объяснила, что ты не ночевал дома. И я...

— Знаешь, дружок, — прервал его Даштемир, — бабушка объяснила, я объяснил, ты объяснил... За­будь об этом! Не суйся куда не надо! Понял?

Сайбун опустил голову.

— Получил свое — и отчаливай, — продолжал Даштемир. — Будет нужда, сам тебя найду.

«Да он меня и за человека не считает!» — поду­мал Сайбун, и эта мысль обожгла его. Ему хотелось бросить в лицо Даштемира те три рубля, которые он только что получил. Бросить деньги и уйти, что­бы уже никогда сюда не возвращаться. Но без трех рублей он не мог прийти домой: ведь он заранее решил положить их в мамину шкатулку.

Он вышел. По дороге заглянул в промтоварный магазин и попросил поменять три бумажки на од­ну трехрублевку.

У ворот своего дома Сайбун встретил Нину. Она стояла, понурив голову, теребя в руках сетку.

Сайбун хотел пройти мимо, но, словно подчи­няясь неведомой силе, вдруг остановился.

— Прости меня, — сказала Нина. — Я не знала, что ты обидишься. Но ведь мне тоже было обидно. Я всем девочкам сказала, что ты подарил мне «Люкс», а ты не подарил...

— Я тебе от чистого сердца обещал, а ты? Эх!.. — Сайбун махнул рукой. — Не могла подо­ждать три денька? — Он повернулся, чтобы уйти.

— Не уходи, Сайбун, — попросила Нина. — Мне будет плохо, если ты уйдешь вот так... и мы не по­миримся...

— Не буду я обижаться, — вздохнув, сказал Сайбун, — только смотри, чтобы такого больше не повторялось.

Они случайно заглянули друг другу в глаза и, смутившись, отвернулись.

— А что это ты в классе по карману хлопал? — спросила Нина.

— Так просто.

— Нет, не так! — сказала Нина. — У тебя там подарок был для меня! Я из окна видела, как ты во двор вышел и что-то бросил...

— Ничего я не бросал, — буркнул Сайбун.

— Как же не бросал, если бросал? — Лицо у Нины покраснело. — Я потом нашла... — Она под­няла ладонь. Там, в самой лунке, на скрещении ма­леньких морщинок, лежал осколок флакончика с остатком наклейки «Красная Москва». — Это ты мне купил?

Сайбун вздохнул.

— Тебе.

— Спасибо, — сказала Нина. Слезы брызнули из ее глаз. Она быстро повернулась и побежала по улице.

Сначала Сайбуну показалось, что дома никого нет. На его звонок дверь не открылась. Он позвонил еще раз. Толкнул дверь, и она легко подалась. Странно, почему это дверь открыта?

Тихо прошел в коридор. Услышал рассержен­ный голос матери и односложные ответы отца и все понял: родители ссорятся.

— Как мне не волноваться, если ты меня на­рочно волнуешь? — говорила мать.

— Нарочно? Ну и придумала!

— Да-да, нарочно! — стояла на своем мать. — И на меня нападаешь, и на сына...