Раннее

Она молча мотнула головой.

– Ладно, успокойтесь. Я уверен, что утро вечера мудренее.

– Это к чему?

– Он проснётся и поймёт свою глупость.

– Нет. Он гордый.

– Неважно. Вот увидите – скоро он догадается позвонить сюда.

Зазвонил телефон. Я снял трубку, потом улыбнулся и сказал:

– Вас, Надя.

Она широко раскрыла глаза, отвела в сторону волосы и опустила ноги в узких джинсах с подоконника:

– Вы шутите, – а потом поняла, что я не шучу и так метнулась к трубке, что ударилась бедром об стол и сдвинула его с места.

Я поспешно покинул кабинет – не стоило мешать.

Кто-то вошёл в зал машинописи. Я не успел его разглядеть, но был уверен, что это Чикин. Я пробежал по коридору и последовал за ним.

Чикин стоял перед своей дверью и искал в карманах ключ.

– Привет, – сказал он. – Откуда ты взялся? Я не думал, что кто-то когда-нибудь придёт в контору раньше меня. А ты и подавно.

Замок щёлкнул.

– Всё бурчишь, Чикин, – сказал я.

– Бурчу. А что с тобой ещё делать?

– Дай бутербродов. Есть хочу.

– Когда ж ты подавишься… Кстати, ты должен мне семь штук.

– Почему только семь?

– Я не хотел тащить холодильник в магазин и продал его за пять тысяч какому-то забулдыге.

– И вы вдвоём тащили его к нему домой?

Чикин облил меня презрительным взглядом:

– Я думаю, он управился сам.

(Ну ладно. В конце концов, мне нужны только бутерброды)

Пока я поглощал их один за другим, Чикин говорил с кем-то по телефону. Когда мой завтрак был закончен, я повернулся к Чикину и увидел ошалелые глаза и улыбку до ушей.

– Что-нибудь произошло? – спросил я.

– Ничего, – ответил Чикин. – Просто ты заработал бутерброды. Объясни, почему все твои дебильные идеи всегда срабатывают?

– Не понимаю. В чём дело?

– Я спихнул две тонны стеклобоя по какой-то сумасшедшей цене. Знаешь, какие два вопроса мне задали? Первый – нет ли у меня ещё? Второй – не мог ли бы я продать им такую дешёвую технологию раскалывания бутылок?

– И что ты ответил?

– Я сказал, что это коммерческая тайна.

– Идиот. Я бы мог эти бутылки пошвырять с крыши ради собственного удовольствия. Пусть приезжают эксперты и оценивают экономический эффект.

– Ты неисправим.

– Ты тоже. Что у тебя ещё? Я имею в виду, нет ли ещё какой интересной проблемки?

– Как раз есть. Вот, почитай, – он протянул мне пачку бумаг. – Мы транспортируем с завода будильники. Много будильников. На грузовиках. Понимаешь?

– Понимаю. Дальше-то что?

– Приходится ездить по плохим дорогам. Будильники ломаются.

– Что именно ломается?

– Не помню. Посмотри там, в отчёте. Там и чертежи есть, если нужно.

Я переложил пачку листов.

– А это что?

– Где? А, я подумал – может, тебе понадобится. Это все перевозки в ту сторону. Обрати внимание на одеяла.

– При чём тут одеяла?

– Помнишь, у нас когда-то была похожая проблема, и ты предложил прокладывать между листами стекла резину, потому что машины со стеклом и резиной всё равно ехали вместе?

– Чикин!

– У?

– Я всё думал, на кого же ты похож.

– Ну, и?

– На Буратино.

– Разве у меня длинный нос?

– Нет. У тебя мозги деревянные. Что мы, будем резать одеяла на кусочки и запихивать их в коробки с будильниками? И вообще, одеял тут у тебя "300 шт.", а будильники идут миллионами. Понял?

– Да я и без тебя понял. Я же просто так положил этот листок. Чтобы дать полную информацию.

– Спасибо.

Я углубился в изучение чертежей. Прошла минута.

– Чикин!

– Что тебе?

– Это же задачка для первоклассника! На, посмотри схему. Видишь, как по-дурацки здесь устроен звонок? Это спиральная пружина, по которой ползает штуковина, заменяющая молоточек.

– Вижу. Ну и что?

– Когда машина едет по ухабам, молоточек начинает колебаться, идёт вразнос и расшибает все подряд, что под него попадается.

– Чёрт… Действительно. Что же делать?

– Да заводить будильники! Везти их со взведёнными пружинами звонков.

– Не выйдет.

– Почему?

– А если они зазвенят по дороге, и пружина ослабится?

– О Боже… – я начинал вскипать. – Заводи их так, чтобы они звенели уже на базе, в конце пути. Машина едет четыре часа, а у нас в распоряжении целых двенадцать.

– Всё ясно, – серьёзно сказал Чикин. – Спасибо. Я действительно кретин.

– Слушай, Толик…

(Сегодня я ещё не называл его Толиком)

…я давно хотел у тебя спросить – что я должен делать в том кабинете?

– В каком кабинете?

– Ну, в моём кабинете. Чем я должен там заниматься?

– Работать. Я не понял вопроса.

– Конкретнее, Толик.

– Ёлки-палки. Ты меня удивляешь. Ты правда не знаешь своих обязанностей?

– Нет.

– А что же ты делаешь?

– Много чего. Книжки читаю, например. Если телефон звонит, отвечаю: "Володи нет. Не знаю, кто говорит". Беседую с Надей.

Чикин задумался:

– Да… Живёшь и не замечаешь, что вокруг делается. Ну, ты – ладно, всё же полезный человек. Мы на тебе многие миллионы сэкономили. Но ведь наверняка тут половина народа ничего не делает.

– Больше, – ответил я. – Взять хотя бы Скворцова…

Раскрылась дверь, и появился длинный тощий Скворцов.

– Звали?

– Нет, тебе показалось, – ответил я.

Дверь закрылась. Мы переглянулись.

– Ну и слух у него, – прошептал я Чикину.

– Нормальный слух, – ответили из-за двери. – Чего орать на всё здание?