Раннее

– Пей до дна! – вскричал Слава, и его заботливая рука опрокинула бокал мне в рот.

Я подумал, что горю изнутри. Мои пальцы стиснули ножку стола, а и глаз брызнули слёзы. Мне было нехорошо.

Раздался звонок – далёкий, абстрактный, как колокольный звон. Кто-то пошёл открывать.

– Вы к кому?

– Тут у вас должен быть… как его… Владимир Сергеевич Соболев.

Голос вошедшего показался мне знакомым, и я нашёл в себе силы обернуться.

– Эй! – крикнул открывший дверь. – Соболев есть?

– Есть, – отозвался я.

– Тогда входите, – это относилось уже не ко мне.

На пороге комнаты появился замызганный старикашка с глуповатым несимметричным лицом. На нём был надет длинный чёрный балахон, похожий на мешок, и пара бус, составленных, как мне показалось, из монеток по две копейки.

– Во! – сказал Слава. – ещё один штрафник. Садись. Давайте ему рюмочку. Мой бокал наполнили спиртом и поднесли старику.

– Здравствуй, Киж, – сказал старик, глядя мне прямо в глаза. – Тебя и не узнать. А я ведь…

– Пей до дна! – взревел Слава, и бедный дед вынужден был прервать фразу, поскольку в его рот вливали двести граммов чистого спирта.

"Что они делают, – промелькнуло в моей голове. – Он же не чародей, как я. Он же не выдержит".

Старик скрючился и попытался выдохнуть. Секунд через пять он пришёл в себя и продолжил начатый монолог:

– Я ведь, Киж, тебя на руках качал. А ты такое сотворил. Ты совсем отбился от рук, Киж.

– Какие руки? – я ничего не понимал. – Кто вы такой? Я вас не знаю.

– Эх, Киж… Ты меня уже забыл. Нехорошо обижать пожилого чеволе… человека.

Он попробовал встать, но заскользил по полу ногами и снова рухнул на свой табурет.

Его глаза заблестели. Он протянул ко мне руки, и я отшатнулся.

– Киж… Я не выдал тебя. Только я знаю, что ты здесь. Ох, и досталось мне от твоей матери-королевы…

Я обратил внимание на реакцию остальных гостей. Они покатывались со смеху. Старик и вправду выглядел забавно. И нёс такую ахинею…

– Ради мамы твоей, Киж, вернись. Не ради меня или Лолигда, а ради неё…

"Странно, – подумал я. – Почему мне кажется, что я уже слышал где-то его голос?"

Старик ещё раз попытался подняться. На этот раз получилось.

– Ты неправ, Киж, – сказал он, покачиваясь и грозя мне пальцем. Твоя мамочка-королева любит тебя. А папаша… Ух, как он тебе закатит…

Он перевёл дух.

– Мне не нравится эта твоя игра. Здесь душно. Я не могу здесь долго быть… Я ухожу. Ты вернёшься?

– Вернусь-вернусь, – успокоил я. – Не волнуйтесь.

– Вот и чудненько, – сказал он. – Ты не проводишь меня до двери?

Я обхватил его под мышками и повёл к выходу.

– Спасибо, – выговорил он, освободился от моих рук и подождал, пока я открою замок.

– Но ты точно вернёшься? – спросил он напоследок. – Не обманываешь?

Его уже сильно развезло, хотя речь оставалась достаточно чёткой. "Спустится ли он самостоятельно с лестницы?"– мелькнуло у меня в голове.

– А я тебя когда-нибудь обманывал? – подыграл я ему.

– Никогда, Киж… Вот и хорошо…

Он перешагнул через порог. Я закрыл за ним дверь и через пару секунд услышал грохот катящегося по ступеням мешка с картошкой – он всё-таки упал.

"Ну и пусть, – подумал я злобно. – Пришёл какой-то старый придурок, чтобы выпить на халяву. Какое мне до него дело?"

Я вернулся в комнату. Моё место на стуле было занято – самим Славой.

– Куда бы сесть? – пробормотал я и оглядел комнату.

Ага, вон и пустое место – с краю дивана, возле девушки с бледным лицом и усталыми глазами.

Я пролез туда и присел с ней рядом:

– Не возражаете?

– Против чего?

Я не стал отвечать на этот вопрос.

Она неожиданно улыбнулась:

– Ну и чудак этот ваш знакомый… Кто он вам?

– Я его не знаю. Это просто сумасшедший старикашка.

– Но он же назвал ваше имя, фамилию…

– Прекрасно, – сказал я. – Значит, вы знаете, как меня зовут. А я вашего имени не знаю.

(Глаза у неё серые, а волосы вьющиеся и какие-то немного облезлые)

– Света.

– Как вы сюда попали, Света? Это же не ваша компания.

– Я знакомая Игоря.

– Это того белобрысенького?

Она немного обиделась:

– У него тёмные волосы. Вы что, Игоря не знаете?

– Не уверен. А Слава мне говорил…

– Какой Слава?

У меня пропал интерес к этому разговору.

– Давайте сбежим. Не может быть, чтобы вам нравился этот гомодром.

– Этот – что?

– Неважно. Вечером на улицах пустынно и приятно.

Она старается улыбнуться. Ну зачем так мучиться, если не умеешь этого делать? Боже, какой оскал…

– Хорошо. Только это предательство по отношению к Игорю.

– Мы всего лишь пройдёмся.

– Я не об этом. Это я их всех впустила в эту квартиру.

– Но зачем?

Она пожала плечами.

– Ладно, – я махнул рукой, – я тоже сначала делаю, а потом думаю.

Мы уже стояли в прихожей, и я помогал ей надевать длинный белый плащ. Нашего ухода, похоже, никто не заметил.

"И всё-таки, – подумал я, – почему все в этом городе меня знают?" Ответа не было. Мы спускались по лестнице. Я надеялся ещё столкнуться со стариком, но этого не случилось.

Мы молча шли по мокрому асфальту, и я никак не мог вспомнить, когда же прошёл дождь.

– А вы вообще кто? – вдруг спросила Света.

– Вы же слышали – сын мамочки-королевы.

Она рассмеялась:

– А серьёзно?

– Хотите, чтобы я сказал?

– Да.

– А шедевр мне подарите?