Раннее

Лобзает пламя бледную ладонь,
Трещит бумага, аспидом свиваясь.
Вновь сердце рвет безжалостная боль,
Голодно воя между стен страдания.

Терзает душу темный херувим —

Он выполнил условия контракта,
Того, что пламя с треском поглотив,
Извергнуло на землю Божью прахом.

Я продал душу демону Ами1

За дружбы миг, что был на Рай похожим.
Мечта моя рассеялась, как дым,
Предательский оставив след на коже.

Подобен мне, товарищ-идеал

Возник из тьмы с приветливой улыбкой.
Он нежен был со мной, как кровный брат,
Но все же дружба с демоном – ошибка.

Молчал я сухо, стоя перед другом,

И лик его был думой омрачен.
Текли секунды мерные послушно…
И дар мой растворился, словно сон.

Я мог быть не в себе от горя, знаю,

Но лишь молчал, смирившийся с судьбой.
Бездушный: ни мечты, ни страхов,
И лишь в груди, стеная, бьется боль.

Зазеркалье

Тщетно плутая в чертогах величия Разума,
Бился о стены безумец, искавший Покоя.
Лишь тишина гордо крикам внимала отчаянным,
Сжавшись, как загнанный голубь, в стеклянных оковах.

Тьма непроглядная очи застлала саваном,

Свет обжигает, струясь между пальцев сиянием,
Что-то царапает изнутри, бьется в агонии…
Вырваться просится вон сила злая.

Падаю, руки воздев лишь в безмолвном призыве…

Рви меня в ярости, Смерть, и, насытившись болью,
Выпусти свет мой на волю, архангела сын!
Выпив грехи мои, дай мне свободу…

Вдруг, оглянувшись, замечу прелестное чадо,

Что, наклонившись ко мне, с любопытством взирает.
Смутно в очах его темных заметив Смирение,
Я припадаю с улыбкой к губам его хладным…

…Зеркало, тихо звеня, отвечало лобзанием.

Занавес

Ласкает ветер бледное чело…
Точеных рук изящное движение,
Признания трепет и в груди томление…
Прости, я ухожу тебе назло.

Взгляд мрачный томных глаз, дыхание с губ,

Целованных весной, сорвалось скрипом…
Последний вечер был мне люб:
Крейсируя в вине любви игристом,

Я не боялся опьянеть. То, словно паж,

Клонил главу пред молодою дамой,
То, вдруг бросаясь едкой эпиграммой
В господ, красавиц брал на абордаж.

Лишь ты, надменная, смеялась надо мной

И сыпала глумливыми словами,
Но, надышавшись винными парами,
Не кичилась уже своей красой.

Но свет погас и вновь затихла зала,

Забыв друг друга, гости разошлись.
Потух очей свет дивный и наряды,
Сияв всю ночь, вдруг потеряли шик.

И ты, бриллиант, сверкавший меж кудрей,

К утру весь блеск чудесный растеряла…
Туманит влага свет твоих очей…
Но слез твоих мне, гордая, не надо.

Ветер