Раннее

Вновь одиночество кружит в чудесном вальсе,
Гремит прискорбный марш среди зеркал,
Стенает, в сводах вычурных теряясь…
Мне страшно, но, увы, того желал.

Вновь пляшут блики на Ее руках

И гонят прочь привязанностей тени.
Склонившись вновь пред месяцем, как раб,
Смиренно я оплакивал потерю.

Луна безмолвно на меня взирала,

Роняя слезы хладные на землю.
Пурпур смущения лунный лик обагрил,
Как смерти лютой жуткое знамение.

Ты предо мной в гробу… Могильный хлад

Не раз лобзал твои слепые очи.
Сменив на траур праздничный наряд,
Смеюсь лишь, как безумец, в час полночный.

Я был изгоем, рифмоплетом мрачным,

Прощал не раз и вновь гонимым был.
То, другом преданный, рыдал в несчастье,
То, вновь лжецом приласканный, любил.

Но был покинут – вновь и навсегда,

И вера, в сердце жившая, иссякла.
Погибла в муках нежная Душа…
Вновь груб и нелюдим… Как и желал я.

Но стоит только поманить рукой —

Вновь бывший мертвецом воспрянет.
И сердца, уж утихнув было, боль
Вновь свергнет душу в бездну из страдания.

Обличитель

Смрад тел гниющих щекочет ноздри,
Капли слюны с губ срываются вялых,
Адское пламя, треща, лижет кожу…
Я лишь мертвец, но и мне стало страшно…

Отблеском алым уродуя лица,

Ночь уж крадется, стеная уныло,
Ужас рвет кожу стальными когтями,
Встать помогая архангела сыну.

Бьет плетью Смерть, но не чувствую боли.

Крылья обуглены, жизнь пахнет гарью…
Жалобный крик разорвав хриплым стоном,
Висельник в небо свой взор устремляет…

Мертвые души – безликие люди

Молча склонились пред мрака владыкой…
Пав ниц пред Богом, пью слезы боли,
Плача, умывшись в крови херувимов.

Падшие люди с глумливой улыбкой

Тащат на суд свой невинные души…
Сдохните, твари продажные, сгиньте!
Солнца свет, вспыхнув, погас вдруг… Ненужный.

Глаза

Пряча тщетно очи утомленные,
Ты бежишь, скрываясь от меня.
А когда-то я, в тебя влюбленная,
Опускала томные глаза.

Мукой были ночи эти темные,

Одиночества душила пелена.
И во сне, мечтою крепко скованном,
Безотчетно я тебя звала.

Вспыхнули луны лучи багряные,

И сошла, как пенная волна,
С сердца моего, стрелой пронзенного,
Меланхолия преступная моя.

Не зовите, очи потупленные,

Больше ваша сила не страшна.
Словно шипы роз вы, опаленные
Пламенным дыханьем января.

Мучитель